— Какие, Сережа, могут быть вопросы?
— Да, еще я отправлю к тебе на пикапе троих пленных, заодно проверим машину. Их на борт одной из «вертушек», что подойдут, под охраной борттехника.
— А если пикап сломается где-нибудь посреди маршрута?
— Тогда ты, знающий маршрут, поднимешь свою «восьмерку», подберешь пленных и передашь экипажу одной из прибывших «вертушек». Еще вопросы?
— Это все сделаем, какая задача перед нами? Мной и майором Кузнецовым?
— Находиться в готовности и действовать по моей команде.
— Время готовности?
— Десять минут.
— Круто!
— Нормально. Вы понадобитесь не сразу, возможно, просидите в районе еще пару суток.
— Это уже хуже.
— Ничего. Главное, обеспечь надежное охранение, поддерживай постоянную связь с Хмеймимом, чтобы вызвать помощь.
— Охранение выставлено, десантники несут службу как надо. Незамеченными к нам никто не подойдет.
— Да и подходить-то некому. За районом ведут наблюдение беспилотники.
— Я в курсе.
— Все?
— Все!
— До связи!
— До связи!
Жилин переключился на станцию военного советника в Эль-Руване майора Зарубина, единственную спутниковую станцию в поселке. Перехватить переговоры, как и запеленговать станции, невозможно, посему командир группы использовал открытый текст, что, впрочем, делалось практически всегда при общении по «спутнику»:
— Майор! Ответь «Байкалу»! На связи командир группы спецназа «Байкал» майор Жилин.
— Я — военный советник ополчения, майор Зарубин Олег.
— Ну, вот и познакомились.
— Вы на базе Хмеймим?
— Нет, мы в трех километрах от селения Мурван.
— Не понял? — удивился Зарубин. — С южных позиций докладывали о какой-то стрельбе, но мы не придали этому значения.
— А напрасно, группа нашла и уничтожила особую команду Курмани. Средства ПВО захвачены. Так что, майор, завтра с утра ожидай первый борт с продовольствием. Воздушное сообщение восстановлено.
— Я знал, что наши в Хмеймиме что-нибудь придумают, — с облегчением вздохнул Зарубин. — Это очень хорошая новость. Я немедленно сообщу ее Абидиру, и об этом скоро узнает весь поселок. Будет много радости.
— Вы там не особо радуйтесь. Командованием принято решение о прорыве блокады с юга, от Мурвана.
— Силами одной группы? Это невозможно, у Идриса Радани, что командует отрядом игиловцев южного направления, примерно шестьдесят боевиков, три танка, три БТР.
— У тебя, Олег, устаревшие данные, на настоящий момент численность банды Радани составляет хорошо если человек тридцать, из них двенадцать членов экипажей танков. «Т-62» у него еще остались, а вот бронетранспортеров Радани лишился, вместе со взводом в тридцать рыл.
— Как это? — вновь удивился Зарубин.
— Когда мы обнаружили место укрытия особой команды и боевики поняли это, я имею в виду главаря команды, то он запросил помощи. К нам Радани и бросил, можно сказать, усиленный пехотный взвод. Вот только беда, не знали «духи», что у нас есть «двадцатьчетверка» и «восьмерка» с полным боевым комплектом. «Ми-24» уничтожил группу игиловцев на подходе к объекту.
— Нормально! Так как, если не секрет, вы вышли на базу команды ПВО противника?
— Расчет, Олег, точный аналитический расчет.
— Понимаю. И что дальше? Все равно для прорыва одной группы мало. Может быть, нам организовать встречное наступление на позиции южного отряда Радани?
— Нет! Вы оставайтесь на месте, отслеживайте обстановку, с нами будет взвод сирийского спецназа на БМП-2. Курмани уже знает о том, что лишился средств ПВО, поэтому никаких движений проводить не будет. Это для него чревато. Стоит «духам» выйти из населенных пунктов и начать выдвижение к вашим позициям, в дело вступит авиация. Это, конечно, рискованный шаг, слишком мало расстояние от позиций ИГИЛ и ваших позиций, но у нас есть авианаводчик. Уж на что-нибудь он обязательно наведет бомбардировщик или штурмовик.
— Ты не представляешь мое состояния, Сергей. Словно камень с плеч свалился. Но теперь я спокоен, поселок выживет.
— Слушай, что надо сделать ополченцам.
— Да?
— Главное и единственное: ночью, желательно скрытно, — проделать коридор в минном поле, что накрыто как раз с юга поселка. Ширина коридора не менее пяти метров. По нему пойдут три БМП, «Шилка», возможно, еще и пикап.
— Вы решили перегнать ЗСУ в Эль-Руван?
— Это решение командования. Нам она не нужна, а вот вам очень даже пригодится.
— Значит, в поселок прибудут группа российского и взвод сирийского спецназа на технике, до этого уничтожив всю банду Радани?
— Так запланировано.
— Но почему спецназ перебрасывают в поселок? У нас достаточно людей, подходили к концу боеприпасы, продовольствие, но завтра все «устаканится». Нам усиление, особенно при уничтожении одного отряда боевиков, не нужно. Нет, лишних сил, конечно, не бывает, но, по-моему, они больше пригодились бы в Алеппо.
— Это, Олег, не нам решать! Ты все понял?
— Да!
— С сего момента ты переходишь в мое подчинение.
— А с генералом Кордополовым это согласовано?
— Ты слышал когда-нибудь об Управлении спецмероприятий Министерства обороны?
— Конечно. Вы отменно поработали в Крыму.
— Ну, Крым — это семечки, там и делать-то особо ничего не пришлось. Так вот, командир отряда, в который входит моя группа, подчинен начальнику Управления, а тот, в свою очередь, лично президенту. Как думаешь, моему командиру сложно согласовать вопрос о твоем переподчинении?
— Я понял, — рассмеялся Зарубин. — Приказывай, командир!
— Приказ ты уже получил. Доклад мне после того, как будет проделан коридор.
— К какому времени надо его организовать?
— Чем раньше, тем лучше. И обозначить чем-нибудь, а то загремим на мины ополченцев.
— Не загремите, я лично проконтролирую этот вопрос. И встречу вас. Абидир, скорее всего, тоже пойдет со мной. Это же, Сережа, кардинальное изменение обстановки.
— Думаю, командир ополчения Эль-Рувана сначала пожелает узнать, когда прибудет первый борт, когда второй и так далее. Для него важно, чем он будет кормить женщин, стариков и детей, ну, а для ведения боевых действий есть ты. Ведь это благодаря тебе, как слышал, ополченцы практически без потерь отогнали атаку игиловцев с севера, в свою очередь понесших огромные для банды потери и в живой силе, и в технике?
— Ты преувеличиваешь мою роль. Ополченцы за время блокады научились воевать.
