Спенсер снова берет меня за руку и целует. И что же? Почему я всегда должна поступать правильно? Хотя целоваться с Уордом было неправильно, так ведь? Я зажмуриваюсь. Забудь о нем. Я наклоняюсь к Спенсеру; он наклоняется ко мне, и наши губы соприкасаются.
– Дженьюэри!
Знакомый голос заставляет меня вздрогнуть и отстраниться.
– Смотри-ка, кто пришел, – говорит Спенсер.
Я оборачиваюсь. К нашему столу приближается Уорд. Спад лает.
– Что тут происходит? – с недоумением глядит на нас Уорд.
Что-то внутри меня обрывается. Откуда он узнал, где я? Потом я вспоминаю, что Грэм спрашивал, куда я иду на свидание, и Уорд это слышал.
Спенсер оглядывается.
– А тебе-то какое дело, приятель?
– Я тебе не приятель.
Он пожимает плечами.
– Я тут с Дженьюэри, как ты сам можешь видеть.
Уорд бросает взгляд на пустые бутылки вина.
– Это ты с ним на свидание собиралась? – спрашивает он меня, и в его голосе я слышу плохо скрытое разочарование.
– Если не возражаешь, дружище, – говорит Спенсер, – у нас тут кое-что затевалось, да, Джен?
Уорд смотрит на меня как на ребенка, который наврал, что придет домой к одиннадцати, а уже за полночь.
– О нет, возражаю, – говорит он, – и еще как.
– Почему? – протестую я. – Это всего лишь выпивка.
Я вижу, что у нас уже появились зрители. Люди за соседним столом делают все возможное, чтобы мы не заметили, что они подслушивают.
– Дженьюэри, что ты делаешь? – снова спрашивает Уорд разочарованно. Кто он такой, чтобы меня судить?
– Ты же мне говорила, что между вами ничего нет.
– Отвали, Уорд. У нас с Джен давняя история, так ведь?
Уорд качает головой.
– Дженьюэри, скажи мне, что ты с ним не…
– Какого черта я должна тебе что-то объяснять? Что я делаю, с кем я встречаюсь, что я делаю…
Или я это уже говорила? Икая, я запальчиво бормочу:
– Это мое дело.
– Держись от него подальше, – требует Уорд. – Ты не знаешь, на что он способен!
– О, еще как знаю, – смеюсь я ему в лицо, – я точно знаю, на что он способен. Со Спенсером всегда так – что видишь, то и получаешь. Он веселый и обаятельный, у него нет подружки, и мы можем подурачиться, понимаешь? Я собираюсь пойти трахаться с ним, – лепечу я пьяным голосом.
– Трахаться.
Я пытаюсь прогнать Уорда.
– Тебе не помешал бы крепкий кофе, – говорит Уорд, а я доливаю себе вина.
– Неудивительно, что она хочет найти новую работу, – бормочет Спенсер.
– Что ты сказал? – оборачивается к нему Уорд.
– Она ищет новую работу.
– Это правда? – спрашивает меня Уорд.
– Может, да, а может, и нет… Не знаю.
– Я могу устроить ее к нам в «Б и Г».
– Нет, я так не смогу, Спенсер! – Я посылаю ему предупреждающий взгляд.
Уорд вырывает у меня бутылку.
– Думаю, тебе уже хватит.
– Ой, отвали, папаша.
Спенсер встает перед Уордом.
– Неудивительно, что твоя женушка…
Но, не успев закончить предложение, Спенсер получает сильнейший удар в челюсть, и все вокруг, в том числе и я, с ужасом ахают. Спад заливается лаем. Спенсера отбрасывает к стойке, он опрокидывает несколько пустых бокалов, а встав на ноги, кидается к Уорду, который снова наносит ему удар, на этот раз сильнее – губа Спенсера рассечена, и из нее идет кровь. Они сплетаются в жуткий клубок. Они хотят убить друг друга. Они убьют друг друга.
– Прекратите! – ору я не своим голосом. – Прекратите! Остановитесь!
Хозяйка бара встает между Спенсером и Уордом, разнимает их.
– Если вы сейчас же не покинете мое заведение, я вызову копов! А вы, – она окидывает взглядом посетителей, – хватит глазеть, бой окончен. Уберите здесь все, – подзывает она уборщика.
– Жаль, что тебе пришлось все это видеть, Дженьюэри, – говорит Уорд. Он стоит, совершенно спокойный и невозмутимый, в то время как Спенсер закрывает рукой кровоточащую губу.
– Но я рад, что хорошенько ему врезал.
Я хватаю сумку и пальто. Забавно, как я резко протрезвела. Все, что я хочу сейчас сделать, – это вернуться домой, к Айле.
Спенсер уговаривает меня остаться.
– Не позволяй ему разрушить нашу ночь.
– Вы уже оба ее разрушили.
Уорд берет свой портфель и идет следом за мной и Спадом. Я поворачиваюсь к нему.
– И ты тоже! Оставь меня в покое! Вы оба!
– Он переспал с моей женой, – говорит Уорд.
Я останавливаюсь. Оборачиваюсь. Спенсер упал на спинку стула и говорит:
– Пока сучка не захочет, кобель не вскочит. Запомни это.
Уорд смотрит на меня совершенно убитым взглядом.
– Дженьюэри. Ты достойна лучшего. Спенсеру пофиг, кому причинять боль, и я уж точно не могу дать ему причинить боль такому чудесному человеку, как ты.
24
На следующее утро я просыпаюсь от адской головной боли. Так мне и надо. Айла расстроена – сегодня солнечно, а значит, в школе будут игры на свежем воздухе.
– Почему со мной никто не хочет играть в паре? Я вечно последняя остаюсь! – спрашивает она, играя с бутербродом.
– Кто-то же должен оставаться последним, – отвечаю я, пожалуй, слишком быстро, так как уже не первый раз слышу этот вопрос.
Айла бросает нож, и он с грохотом стукается о тарелку.
– Но почему я?
– У меня тоже в школе было плохо с физкультурой. Если бы…
– Нет, меня никогда не выберут! Никто никогда меня не выберет!
– О, Айла! – прикрикиваю я на дочь. В голове звон.
– Это не имеет значения!
Но на самом-то деле я знаю, что имеет. Конечно, имеет, и ничто не сможет убедить Айлу в обратном.
Отведя ее в школу, я замечаю компанию девушек, идущих к главному входу, мимо нэтбольного поля. Узнаю Джемму с ее длинными светлыми волосами, собранными в хвост высоко на затылке. Они с подружками сгрудились, как будто обсуждают что-то очень важное. Они кажутся намного взрослее Айлы. Наверное, уже начали краситься и читают модные журналы, а скоро и вовсе станут обращать внимание на мальчишек. Айла же в последнее время стала есть все меньше и меньше. И сама не своя после инцидента с Джеммой. Она поворачивается ко мне, помахав рукой. Меня терзают угрызения совести за то, что вчера я так сильно напилась. Спортивная сумка Айлы кажется очень тяжелой. Джемма с подружками смеются над моей дочерью, и мое сердце обливается кровью.
