– Зачем? – спрашивает Грэм, озадаченный, как и я.
– Чтобы «Шервудс» были первыми, к кому она обратится, когда «Б и Г» облажаются. Как насчет монастыря? – отвечает и тут же спрашивает Уорд.
– Он тоже у «Б и Г», – виновато сообщает Люси.
– Почему? Они предложили бо́льшую цену? Или меньший процент? Иногда это исключительно вопрос симпатий владельца.
– Держу пари, Спенсер просто уболтал монахинь, – бормочет Грэм.
– Вряд ли ему удалось бы, – говорю я, а потом думаю, можно ли соблазнить монахиню…
– Ой, не скажи, не скажи, – продолжает Грэм. – Эти бедные монахини вечно ходят в своих рясах, носятся туда-сюда, и всех их зовут либо сестра Мэри Джейн, либо сестра Мэри Джозефин. С ума можно сойти.
В тех редких случаях, когда Уорд улыбается, он выглядит лет на десять моложе. Сейчас у него улыбка до ушей.
– Хотя, скорее всего, дело просто в том, что «Б и Г» предложили цену побольше, – признает наиболее вероятное Грэм.
– Насколько? – Уорд отстреливается.
– Двести пятьдесят тысяч, – предполагаю я.
– Да, наверное, мы занизили стоимость, – предполагает Уорд. – И теперь пора пересмотреть наши предложения, пора рискнуть. Отслеживайте динамику. И пусть сестра Мэри тоже получит миленький букетик.
– Мы что, теперь всем, что ли, букеты будем посылать? – качает головой Грэм. – Этак мы разоримся, Уорд.
– А может, просто дело в количестве выигранных сделок?
– Зато Грэндж мы получили, – говорит Люси. – Это же здорово.
– Конечно. Только нам нужно еще много таких домов.
Потом Уорд интересуется у нас с Люси, что насчет заявителей на этой неделе, особенно насчет тех, кто предоставил свои данные. Я смотрю на экран.
– Миссис Теннант опять звонила. Которой нужен дом с шестью спальнями в Чичестере. Идеальное семейное гнездышко.
– Но у нас сейчас ничего такого нет, – вздыхает Грэм. – И я опять ответил ей, что ничего нет.
– Да у вас никогда ничего нет, – голос Уорда звучит все более разочарованно.
Спад начинает исступленно лаять.
– Когда этот пес наконец заткнется? – кричит Уорд.
– Когда ему разрешат вернуться в зал заседаний, – отвечает Грэм смело.
Уорд пронзает его суровым взглядом.
И тут – ушам своим не верю – Грэм продолжает, потирая рукой подбородок:
– Если бы все могло быть, как раньше. Джереми…
Уорд бухает кулаком по столу, заставляя меня почти выскочить из своего кресла.
– Все меняется, Грэм. Нельзя просто взять и вернуться в старые добрые времена. Вы что, не понимаете, что меня наняли спасти эту гребаную компанию? Понимаете, наверное…
Уорд кричит, я пытаюсь заблокировать его голос, но вдруг вижу перед глазами Тоби Брауна, который бьет меня и смеется мне прямо в лицо.
– Прекратите кричать, – твержу я как заведенная. – Прекратите. Прекратите! Не могу я это слушать, не могу!
Я закрываю руками уши, изо всех сил желая, чтобы весь этот крик исчез.
В зале воцаряется гробовая тишина. Я слышу лишь свое учащенное дыхание. Почему все так смотрят на меня? И я понимаю, что на самом деле кричу одна только я.
Совещание продолжается, но атмосфера неловкости уходить не желает. Уорд что-то печатает на своем ноутбуке.
– Если Теннанты любят ходить под парусом, их, возможно, заинтересует дом в Солкоме.
Уорд выводит на экран фотографию дома.
Грэм прокашливается:
– Но Солком же от Чичестера за тридевять земель.
– Знаю, – говорит Уорд, пытаясь на этот раз подавить в себе желание убить Грэма на месте. – Но нельзя исключать возможность, что миссис Теннант согласилась бы жить дальше от Чичестера, если ее устроит сам дом. Вот что я имею в виду. Нам необходимо мыслить стратегически.
Уорд закрывает ноутбук – сигнал об окончании заседания.
– И да. Пока вы еще не ушли.
Грэм уже у дверей.
– У нас все получится, – говорит Уорд. – Вот увидите, через год в «Баркер и Гулдинг» все будут ломать голову, почему сделку заключили мы, а не они.
– Надин, ты сегодня просто фантастически выглядишь, – слышу я голос Спенсера. – Шикарный топ…
Надин перебивает его:
– Дженьюэри в своем кабинете, Спенсер.
– Я вижу только тебя одну, Надишечка.
– Что ты здесь делаешь? – встаю я из-за стола, радуясь, что Уорда нет в офисе. Я читаю открытку от Джереми, который сейчас в отпуске на юге Франции. Спенсер бодро входит в кабинет, и я почти падаю в обморок от сочетания его парфюма и дезодоранта.
Я поворачиваюсь в своем кресле:
– Нет, правда, что ты здесь делаешь? Уорд говорит…
– И что же такое говорит наш Уорд? – ласково произносит Спенсер, гладя Спада по спинке. – Что?
– Тебе нельзя просто так заявляться сюда без предупреждения. Нужно записываться заранее у секретаря, – отвечаю я.
– Как невежливо с его стороны, – говорит Спенсер.
И гладит Спада под подбородком.
– Где все? В офисе какая-то странная пустота…
Грэм уехал осматривать дома. Уорд и Люси на сделке.
– Все ушли, – говорю я, не обращая внимания на подстрекательства Спенсера.
– Куда же, интересно?
– Не твое дело.
– Скажите, пожалуйста, какие мы нежные! Ну и зачем ты заказываешь самой себе цветы? – хихикает Спенсер и окидывает вопросительным взглядом монитор моего компьютера. Раздается телефонный звонок. Я слышу елейный голос Надин: «Доброе утро, вы позвонили в «Шервудс»! Меня зовут Надин. Чем я могу вам помочь?»
Спенсер замечает записку-напоминалку, которую я сама себе написала, чтобы не забыть послать цветы миссис Льюис.
– Зачем вы посылаете ей цветы? Если еще не знаете, то знайте: сделку выиграла наша компания.
Он садится на угол моего стола и рассматривает наши фирменные бланки.
– Наши фотографы будут там завтра. Как мне кажется, Уорд серьезно занизил стоимость.
– Уорд предложил адекватную цену, вот и все, – отвечаю я.
Спенсер встает и направляется к выходу.
– Пропустим потом по стаканчику, Джен?
– Не могу. Постой, – вдруг осекаюсь я. – Откуда ты знаешь, сколько предложил Уорд?
Спенсер оборачивается, сияя улыбкой «на миллион».
– Допустим, ваш новый логотип очень сильно выделяется, а у меня есть волшебная способность читать цифры вверх ногами.
Через какое-то время я стучусь в кабинет к Уорду.
