– А я ведь несколько раз хотел тебя убить… – задумчиво проговорил эльф. – Да и возможность сделать это и не пострадать от твоей Юны, у меня была. Впрочем, чего я распинаюсь, наверняка ты и без меня знаешь, что…
– Так не убил же, – ухмыльнулся я и хлопнул его по плечу. – Не это ли лучший повод сохранить нашу компанию.
– Везучий ты… Ладно, всё это заманчиво, конечно. Но давай послушаем, что скажет мой брат.
– У вас там что? Такая строгая семейная иерархия? Типа старший сказал – младшие сделали?
– И это тоже, но ещё мой старший брат – оябун нашей триады, и именно ему решать, смогу я поехать или же за потерю части артефактов меня растянут над растущим бамбуком.
«Оябун? Это же вроде у японских якудза… – подумал я. – А триада у китайцев…»
Неужели на самом деле я слышу не совсем то, что мне говорят? Может быть, это самое лингвистическое заклинание просто подбирает похожие слова из моей памяти, а на самом деле всё совсем по-другому? И бамбук – не бамбук, а какой-нибудь «карачун вольно растущий», и артефакты тоже своё название имеют…
– Как у вас всё сурово, – хмыкнул я, не став столь не к месту интересоваться магическими практиками местного автопереводчика. – Ты мне его пальцем покажи, а то вдруг буянить начну. Пришибу ненароком, а потом перед тобой неудобно будет.
– Обязательно. Действительно, будет невежливо бить хозяина, даже не зная, как он выглядит.
– Во! Я смотрю, ты начал понимать толк в солдатском юморе! Так глядишь, и человеком станешь. Будешь в столовую с песней строем ходить и подворотничок подшивать.
– Всю, знаешь ли, жизнь мечтал это делать. Особенно с песнопениями.
– Ну так держись меня, и всё тебе будет, и белка, и свисток.
– Иногда мне кажется, что я начинаю тебя понимать, но ты тут же выдаешь что-нибудь такое, что ломает мой мозг. При чём тут грызуны?
– О-о, брат. История эта темна и полна ужасов и уходит корнями в глубокую древность. Вот слушай. Когда в подлунном мире появился первый прапорщик, хохол по национальности, этот день вошёл в историю как «Чёрный день всего иудейского народа». А особенно тяжело это событие переживал ефрейтор Рабинович…
* * *
Гуэнь смотрел на заливающегося соловьём парня, рассказывающего какую-то байку, частично придумывая её прямо на ходу. Это было видно и по паузам и по тому, как задорно блестели глаза вроде уже вполне взрослого мужчины, но радующегося как ребёнок возможности облапошить ближнего своего.
Контрабандист не обижался. Врал человек не из желания обмануть, а просто для веселья. В чопорном эльфийском обществе даже подумать о таком было нельзя. Но Гуэнь относил себя к стану новаторов – новому поколению детей Эльматэрацу, не желающему во всём следовать замшелым традициям, за тысячелетия расписавшим практически каждый шаг эльфа от рождения и до самой смерти.
Многие учёные мужи уже давно пришли к выводу, что эльфы могут жить неограниченно долго в этом мире. Правда, если только получают всё новые и новые впечатления, ибо с определённого момента состояние их тела напрямую зависит от интенсивности работы мозга. Но ретрограды, следующие заветам предков, принесённым с недоступной более родины эльфов, делали это буквально. Уже на трёхсотом году жизни они начинали готовиться к погребению и последующему перерождению, ограничивая себя во всём, а через десяток-другой лет действительно сходили в могилу. Причём древними стариками! Хотя известны случаи, когда их соплеменники доживали и до пятисот, а то и тысячи-другой лет, при этом выглядя так, как будто только что перешагнули порог зрелости. Самым наглядным примером был дед Гуэня, почивший на тысяча двухсотой весне своей жизни. Да и отец жил ненормально долго.
А тут ещё предложение путешествовать вместе. Фактически – приглашение в Чёрное Герцогство. Самую закрытую территорию на этом континенте. И более того – мечту всех детей Эльматэрацу.
В отличие от Игоря, Гуэнь не сомневался в его происхождении, как и верил в то, что там парня ждёт его семья. Как новатор, он стремился к знаниям, и слухи о земле, где эльфы могут жить вечно, ибо что, как не новый мир может подарить острые впечатления и недоступную дома информацию, давно уже ходили в их сообществе. А масла в огонь слухов подливала одна из спутниц Данила Нечаева в его приключениях. Эльфа, впоследствии ставшая супругой герцога – Тариэнь.
Когда она вновь появилась в Царстве Мико, впервые после ухода за Гладь нового мира, её мало кто узнал. Помолодевшая, просто фонтанирующая энергией, ослепительная женщина мгновенно привлекла к себе внимание. Но сколотив небольшую группу из представителей разных кланов, она вернулась в свой новый дом. Те, кто тогда пошел с ней, тоже впоследствии наведались в столицу. Но опять только лишь для того, чтобы, забрав родню, увезти её к Чёрным. А вот простым смертным и потенциально бессмертным эльфам дальше пограничного города, раскинувшегося за замком Лид, ход был заказан. А ведь были те, кто пытался…
И вот этот парнишка просто так, за компанию, зовёт его в самое желанное и недоступное место в мире. Видите ли, ему одному скучно, и посмотреть достопримечательности местные хочется. Хотя Гуэнь и сам давно уже подумывал закончить карьеру контрабандиста.
В мире было неспокойно, и нападение на караван карлов было тому подтверждением. Если Святой Престол взялся потрошить даже этих, никому не нужных по сути недомерков, соваться туда вновь будет чистой воды самоубийством.
Мысли снова вернулись в нужное русло. Как сказать брату, что он уходит, и как сделать так, чтобы этот резкий, местами грубоватый, но честный и смелый парень остался в живых? Триада очень не любит терять деньги и ещё меньше любит тех, кому нужно отдавать их добровольно. И вот тут приглашение составить компанию может сильно помочь. Поехать как эмиссар, при одном из наследников Нечаева, наладить контакты в Чёрном Герцогстве, это вполне достойный выход для всех. К тому же неизвестно, сколько времени уйдёт, чтобы выйти на нужных людей и обо всём договориться. Может, год, а может, и десяток-другой лет. А может быть, сотни три и больше…
Эльф настолько ушёл в себя, не забывая, правда, кивать и поддакивать Игорю, что в чувство его привёл лишь окрик на родном языке. Они прибыли. Фургон стоял перед ярко-красными воротами, что были усеяны рядами позолоченных клёпок, закрывающими вход в родное поместье.
Любой востоковед отдал бы правую, да и левую руки, чтобы изучить их и найти различия с теми, что можно было увидеть в мире Игоря. Или же наоборот – схожесть между позолоченными драконами, украшавшими стены, коньки крыш и сами толстые, квадратные столбы, поддерживающие элегантно изогнутый навес с характерным восточным скатом. Впрочем, о подобном эльф даже и не догадывался.
Один из стражей, отиравшихся у ворот, тот, что и окликнул Гуэня, подошел ближе, намереваясь ткнуть его палкой, дескать, проваливай, деревенщина. Но тут же остановился, и в глазах его появились страх и узнавание.
– Добро пожаловать домой, Гуэнь-таса. Мы ждали вас через пару недель…
