В итоге, считая риск минимальным и рассчитывая даже при появлении противотанковых орудий с ходу их расстрелять, я оказался не готов к тому, что у противника окажутся эффективные ручные противотанковые средства, а сам он не растеряется и окажется достаточно храбрым, умелым и дисциплинированным, чтобы огнем по приборам наблюдения отвлечь наше внимание и позволить своим ПТР, а может даже и одному ПТР, по моей БМД отстреляться. Рискнул бы я так, коли предполагал у врага наличие более-менее современных ПТС
[27], возможности которых мне, если не известны, то предполагаемы, допустим РПГ-7 или «Карл Густава»? Совсем не факт. А коли знал бы о возможностях ПТС противника? То же самое.
А собственно, почему мне наличие или отсутствие у противника эффективных противотанковых средств должно быть известно? У меня что, начальник ГРУ ГШ на прямом проводе? Или я с папуасами воюю, с косточкой на колбаске и парой пальмовых листьев на заднице? Передо мной армия, которая на данный момент захватила почти всю Европу и западные области моей страны, завалив упомянутые регионы битой бронетехникой. Без наличия эффективных противотанковых средств таких успехов не добиваются. И то, что я про эти противотанковые средства ничего не знаю, меня не оправдывает. Про немецкие ПТР я ничего не знаю, а вот про броню советских танков начала войны информации у меня было вполне достаточно, и она говорила, что броня моих БМД-4, как, впрочем, и БМП-1/2 и тем более БТР от БТ и Т-26 недалеко ушла. Чем-то ведь эти 20 000
[28] танков немцы перебили? Что еще мне нужно было, чтобы осторожнее лезть в ближний бой или, как минимум, держать рощу на фронтальных ракурсах?
Что из этого следует? Что в этот раз я погиб из-за банальной недооценки противника, и повторять это в будущем особенно не стоило. Если, конечно, я собирался немцам отомстить.
А я собирался. Тихая бешеная ярость в ходе рассуждений, обобщения информации и формирования из нее выводов никуда не делась и требовала выхода. Потушить ее, как я чувствовал, могла только кровь. И я даже знал, где ее можно было пролить.
Но к планированию боя требовалось подойти как можно более основательно. Итак, насколько я мог судить, фрицы либо уже находились в Огурце, когда мой взвод вышел к мосту, либо мы подошли к объекту одновременно.
Если поставить себя на место немецкого командира, что в первой, что во второй ситуации, лезть самому на пехотный взвод с тремя-четырьмя танками по голым приречным лугам – крайне глупая затея. И он, видимо, решил подождать подкрепления. Или вызвал его по радио, тут неважно.
Что мы видим в результате развития ситуации?
В первом случае противотанковые орудия расстреляли мои машины, как в тире, основной сложностью для немцев, видимо, было скрытно подтянуть их по лесу и попасть в более-менее уязвимые проекции, лобовая броня БМД все же достаточно неплоха. Как это они сделали, в принципе тоже можно угадать. Командиры орудий заранее наметили огневые позиции на окраине рощи, и скрытый от наблюдения маршрут к ним, а также, видимо, заранее рассчитали все данные для стрельбы, и в результате, вытащив пушки на огневые, им осталось только закрепить сошники и открыть огонь. При этом отмечу, у первого открывшего огонь орудия явно был еще и отличный наводчик – уничтожил у меня две машины в одиночку за считанные секунды.
Во второй ситуации, благодаря тому, что я торопился занять позицию и скорость движения колонны поддерживалась более высокой, подтянуть орудия фрицам не удалось. Однако их авангард, оценочно в силах стрелкового взвода, рощу занять успел и в этом случае. Далее они наблюдали выдвижение дозорного бронетранспортера, приняли меры к его уничтожению, а потом рубанули и мою БМД, продемонстрировав отличную дисциплину и выучку пехоты, а также высокую тактическую грамотность немецкого командира. Быстро сориентироваться в описанном ключе и уничтожить еще одну боевую машину при помощи всего лишь ПТР не всякий сможет.
По уму вот с этого слишком грамотного фрица мне и следовало бы начинать, но зачистка взвода в роще обещала мне определенные потери, на что пойти я не рискнул, оборонять рощу по опушке, где я бы мгновенно его вынес пушками боевых машин, этот грамотный дядя стал бы вряд ли. А значит, ну его, пусть под присмотром гранатометчиков свои елки охраняет. Мы займемся основными силами противника и попытаемся захватить их врасплох на марше.
Продумывая вариант выдвижения на западный берег и разгрома подходящей к мосту немецкой колонны, я внезапно поймал себя на мысли, что строю планы так, как будто двух оборвавшихся жизней у меня за спиной еще не было. Все мои действия грамотный командир, несомненно, мог предусмотреть с ходу, без всяких инопланетных перезагрузок.
Замысел боя был довольно прост. Взвод, оставив гранатометчиков, БТР-Д и КамАЗы в районе высоты 44,8 под командованием лейтенанта Петренко, пересекает Чернянку по броду и выдвигается на север, вводя в заблуждение наблюдателей противника. Скрывшись за рощей Дальней лежащей за перекрестком, боевые машины меняют направление движения и, на высокой скорости проскочив между ней и лесом, выходят на проселок, параллельный железнодорожному полотну, после чего, выдвинувшись на пару-тройку километров вперед, уничтожают встреченную немецкую колонну.
При толике удачи находившиеся в Огурце немцы могли вообще не заметить смены нами направления движения. А если бы даже и заметили, скорость БМД говорила мне, что, даже получив тревожное радиосообщение, выдвигающаяся к мосту колонна должна была осознать опасность, уже заглядывая в стволы появившихся боевых машин. А то и после первых разрывов.
Выйдя к мосту, уже в кустарнике на обратном склоне высоты 44,8 я провел ставший традиционным митинг, в очередной раз обосновывая план легализации в новом старом времени. Личный состав традиционно меня поддержал, экскурсия по госпиталю, конечно, давала плюс к политико-моральному состоянию, но собственно была необязательной.
КамАЗы отогнали назад в лес, расчет АГС вместе с Петренко отправился копать окопы на топографическом гребне высоты 44,8, бронетранспортер встал чуть ниже и левее на обратном скате. Группа Петренко получила задачу обороны моста и брода в период, когда мои БМД шалят на другом берегу.
Никаких особых подвигов от лейтенанта не требовалось, все, что ему было надо – вовремя обнаружить противника и огнем АГС и «Корда» связать боем, удерживая на дистанции. Голые приречные луга, а также оптика АГС и крупнокалиберного пулемета подсказывали нам с Петренко, что задача для отделения вполне реальна. Водители КамАЗов после маскировки машин в лесу помимо их охраны должны были выставить наблюдательный пост, посадив бойца на дерево на его опушке, тем самым обеспечивая гранатометчиков от удара в спину.
