Я остановился в раздумьях. Да, карта не помешала бы. Можно было бы залезть в Интернет и посмотреть там, но смартфон Марка еле-еле тянул данные из сети, так что о загрузке карты речи быть не могло. Мы посовещались и решили, что к другой деревне может вести только самая широкая дорога, и поехали прямо.
Поначалу дорога была широкой, но потом с обеих сторон подступил лес. Это были высокие корабельные сосны, но в целом лес был достаточно светлым. Мы ехали по тропинке, которая вела сбоку от этих красивых деревьев. Выехать на саму дорогу было сложно – она вся была в огромных лужах и выбоинах.
Время от времени в лес то с одной, то с другой стороны уходили вполне себе приличные просёлочные дороги, только они были заросшие. Было отчётливо видно, что по ним уже давно никто не ездил так часто, как это когда-то бывало. Мы проезжали мимо них, не оглядываясь, но я почему-то думал, что мой отец в детстве наверняка разведал все эти дороги, дорожки и тайные тропки. Надо будет посмотреть у него в дневниках. Вполне возможно, что там есть и план этой местности.
Мы ехали и ехали, и дороге не было конца и краю. Но наконец лес расступился, и мы выехали на широкое поле. Вдалеке, примерно в километре от нас, действительно показалась деревня. Я понял, что мы с папой её проезжали. Через некоторое время показалось и ответвление вправо, о котором говорил дед Трофим. Мы с Марком остановились.
– Дед сказал, что прямо долго, но безопасно. А если свернуть направо, то будет быстро, но там какие-то болотца, в которых можно пропасть.
– Поехали направо, конечно же!
– Думаешь? Ты прямо такой рисковый?
– А что такого? По дороге же поедем. Заодно на болота посмотрим.
Я согласился. Было очевидно, что по дороге ездят машины, и они наверняка объезжают эти самые болота. Мы повернули направо и поехали, но ехали медленно, осторожно посматривая по сторонам.
Вдалеке появился край деревни, куда и вилась дорога. Я сказал Марку, что нам надо туда, в самый последний дом деревни. Так мы и доехали, не встретив по пути никаких болот.
Дорога огибала огород и входила в деревенскую улицу. Прямо слева от нас располагался обычный деревенский дом с таким же палисадником, на которые я здесь уже насмотрелся вдоволь. Вокруг дома никого не было. Мы подъехали к крыльцу. Я не знал, как поступить, а потому решил сначала всё осмотреть.
Похоже, что тут всё-таки кто-то жил. Территория была убрана, дом не выглядел запущенным. К тому же я нигде не видел замков. Поняв это, я поднялся по лестнице и постучался. Потом увидел звонок и нажал на кнопку.
Примерно через минуту к нам вышла молодая женщина. Я сказал:
– Здравствуйте. Нам нужна Маша.
– Маша?
– Да. Папа сказал, надо найти Машу в Альдии. Это же Альдия?
– Да, это Альдия. А кто твой папа?
Я смутился. До меня дошло, что возможно я как раз и разговариваю с Машей, но вот только для папы она, конечно, была Машей, поскольку была его сестрой, да к тому же ещё и младшей. А как мне быть? «Тётей Машей» тоже не назвать, а как её звать по имени и отчеству, я не знал. Я вновь посмотрел на неё и спросил:
– Вы Маша? Вы меня извините, я не знаю, как Вас по имени и отчеству звать. Папа написал: «Маша».
Она засмеялась. Потом ещё раз внимательно посмотрел на меня и сказала:
– Да, я Маша. Можешь так меня и называть. А ты похож на своего отца, ничего не скажешь. Пошли в дом.
– Да, познакомьтесь, это мой товарищ Марк.
Марк по своему обыкновению кивнул. Маша улыбнулась, повернулась и пошла внутрь дома, махнув нам рукой.
Мы тоже вошли в дом. Пахнуло ароматом душистых трав, свежего молока и женской косметики. Я подумал, что каждый деревенский дом пахнет по-своему, и по запаху вполне можно определить и то, кто в нём живёт и как в нём живут. Мы прошли сени и оказались в небольшой комнате, которая больше всего напоминала кухню. Здесь была традиционная русская печь, стоял стол, стулья, буфет с посудой.
Маша села на один из стульев и показала нам на другие. Мы тоже сели.
– Тебя же Кириллом зовут? Папа говорил про тебя. Ну, рассказывай, что тебя привело?
Я решил не тянуть и сразу перейти к делу, так как, почему-то, очень тяготился. Мне показалась она странной, не похожей на отца. Я не мог увидеть ни одной черты в её лице, которая напоминала бы лицо отца. Возможно, это потому, что она ему троюродная сестра. Но в лице её было что-то притягательное. Поэтому, чтобы не тяготиться, я начал сразу:
– Папа сказал, что у Вас есть письмо для меня.
– Письмо?
– Да. Вернее, даже не для меня лично, а для того, кто назовёт пароль.
Её глаза округлились. Она помолчала, а потом сказала:
– Вот уж не думала, что твой отец смог так всё спланировать. Я помню, он действительно отдал мне письмо, но это было двадцать лет назад. Я тогда была такой же, как ты. Где теперь это письмо?
Я сник. Неужели все мои поиски оборвутся вот так из-за какой-то Маши. Неужели она не могла спрятать это письмо? Ведь отец просил её.
Она встала и потрепала меня по плечу:
– Ладно, не кисни. Сейчас посмотрю.
Она пошла в другую комнату и стала там чем-то громыхать. Потом она вышла назад к нам, неся в руках старинную шкатулку. Это была простенькая шкатулка из дерева, на крышке которой были замысловатые узоры. Похоже, что в детстве эта шкатулка служила хранилищем её девчачьих секретов.
Она бережно поставила шкатулку на стол и открыла её так, чтобы мы не видели её содержимого. Потом стала что-то перебирать в ней. Марк заёрзал на стуле, и я цыкнул на него.
Внезапно Маша захлопнула шкатулку с глухим стуком. На её лице светилась улыбка, а в руке был конверт. Я рефлекторно дёрнулся за ним, но она отвела руку назад и сказала:
– Пароль?
Я опешил. Действительно, в прошлом тексте, который я расшифровал, было написано, что Маша отдаст письмо только тому, кто назовёт волшебное слово. Но я его не помнил. Вот досада. Помог Марк. Он наклонился к моему уху и напомнил мне. Я выпалил:
– Экскалибур!
Маша засмеялась, но письма не отдала. Спросила:
– Ты-то хоть знаешь, что это такое?
– Это меч короля Артура, если я правильно помню.
– Я-то и смотрю, память тебе изменяет. Ладно, держи.
Она протянула мне письмо, а меня изнутри сжигал стыд. Ведь формально она должна была отдать письмо Марку, поскольку он назвал волшебное слово. Как же я так не запомнил?! Хорошо, что Марк оказался таким скромным и сказал мне его на ухо.
