Утром Белов быстро сбегал к Кокоре, уточнил по свинцовой руде. Кокора обещал накануне показать место, где эта руда выходит прямо на берег речки. Все вставали с рассветом, рудознатец уже был готов к отплытию вверх по Каме. Он с удивлением посмотрел на Белова, усаживающего в лодку связанных парней. Один из пленников описался, а Кокора даже бровью не повёл. На моторе лодка за полдня добралась до нужного притока Камы, который указал старатель, потом по притоку поднялись до небольшого ручья, по нему до скалы на берегу. Кокора молотком отколол несколько кусков, в которых Белов без труда узнал ту самую свинцово-серебряную руду, которую покупал у подручных Окуня. Он внимательно осмотрел выходы руды, практически на поверхности находились не менее десяти тонн руды. Шкурка стоит выделки. На радостях он предложил Кокоре пять гривен, тот даже крякнул, признавшись, что хотел запросить две.
Довольный находкой Белов не стал отказываться от своих слов, три гривны серебром отдал сразу, остатки обещал привезти или передать до осени, а зажигалку просто подарил. Всего за час втроём они нагрузили лодку примерно тонной руды, после чего отплыли. Кокора сделал вокруг несколько зарубок, разъясняя Белову их смысл, куда должны смотреть затёсы, на какой высоте и сколько штук должно быть, чтобы все старатели поняли, чьё это место. Выйдя на Каму, Белов предложил Кокоре сплавать до селения пойманных лоботрясов, туда было недалеко, по словам пленников.
Селение оказалось в паре километров выше по течению, десяток избушек притаились на берегу небольшой реки, в трёх поворотах от Камы. Белов вытащил из лодки обоих парней и сел рядом, ожидая, пока соберутся жители. Кокора в это время встретил знакомого, с которым разговорился, Алина оставалась в лодке. Степенно подошёл староста и спросил:
– Вы почто наших парней связали, освободите.
– Они вчера в Соли-Камской, прямо в кустах у пристани, мою жену хотели сильничать, даже одежду успели сорвать. Вот такое дело, – улыбнулся путник, – надо разобраться.
– Парни наши, мы их знаем, а тебя и твою жену нет, – упёрся староста, – может, это наговор. Есть у тебя другие видоки?
Белов развёл руками. Всё шло так, как он и представлял себе, но продавать парней в рабство он не собирался, поэтому и отвёз их домой, надеясь хотя бы испугать и получить виру. Судя по всему, виру он не получит, как бы с него не содрали.
– Я видок, – вступил в разговор Кокора, – ко мне вчера Белов приходил, ушёл вечером, как и говорит. Сказал, что жена на пристани ждёт.
– Вы хотели его жену сильничать, – обратился староста к связанным парням, заметно повеселевшим.
– Не хотели мы сильничать, пошутить хотели, – быстро придумали парни.
– С тебя вира за поклёп, три гривны или выдача головой, – староста даже ухмыльнулся, глядя на удивлённого Белова.
«Везде суды одинаковые, что в России, что в этом мире. В жизни больше ни с кем судиться не буду, только продажа в рабство или концы в воду, – ругался про себя бывший сыщик, лихорадочно обдумывая выход. – Бежать можно свободно, никто их не догонит, но стыдно, да и потеря репутации, платить три гривны насильникам. Самому стыдно в лицо жены смотреть». Тут он вспомнил про божий суд, где предполагались поединки обвинителя и обвиняемого.
– Требую божьего суда, – громко крикнул Белов, – пусть боги рассудят меня и моих обидчиков.
– За парней буду я, – из толпы вышел квадратный детина, килограммов сто двадцать весом, – на чём будем драться?
Белов задумался, меч или топор выбирать нельзя, сам он ими не владеет. Голыми руками такую тушу пробить крайне сложно, нужно оружие. Вспомнилось, как бойцы Рудого пропускали колющие удары, работая дубинами и топорами исключительно в рубящей манере. Почему бы не рискнуть, коли ввязался в такую глупость?
– Палка, длинная палка, – громко ответил Белов, – разве нельзя? Вот такой длины, – он показал максимальную длину, до какой смогла дотянуться рука.
Пока мальчишки вырубали палки и очищали от веток, сыщик уточнил у старосты условия боя, на всякий случай в присутствии Кокоры. Староста заверил, что запрещённых приёмов нет, бить можно как угодно и куда угодно, бой продолжится до того момента, пока соперник не сможет подняться с земли.
Принесли трёхметровые дубинки, староста очертил круг, насильников развязали, и все, кроме Алины, предвкушали интересное зрелище. Белов обманул их ожидания: сразу после первого размашистого удара шестом, как дубиной, который противник нанёс достаточно мощно, он сорвал дистанцию и сблизился почти вплотную. Используя полученное ускорение, изо всей силы засадил торцом шеста в солнечное сплетение противника, затем коленом ударил того между ног и подбил шестом сзади под колени, уложив соперника на землю. Парень судорожно пытался вздохнуть и встать, катаясь по земле, староста молчал, ожидая продолжения схватки. Белов не выдержал и громко спросил:
– Мне можно его убить, или мою победу объявят без этого?
Помолчав ещё пару секунд, староста селения вынужден был признать чужака победителем в божьем суде. Тот сразу перехватил инициативу:
– Где моя вира, по пять гривен с каждого, или выдавайте мне обидчиков головой, – Белов обвёл взглядом селян, явно не желающих выкладывать свои куны за двух лоботрясов. Старейшина Бражинска прикинул примерные цены для России начала двадцать первого века, пять гривен – это килограмм серебра, не меньше десяти тысяч долларов. Такую сумму жители постсоветской деревеньки из десяти дворов не соберут, даже если продадутся сами в рабство. Приблизительно так же думали и местные селяне, с равнодушными лицами глядя на Белова. Так подумали и матери этих обормотов, упавшие в ноги чужаку.
– Смилуйся, добрый человек, не губи непутёвых отроков, – сразу две женщины упали перед ним на колени. Собственно такую реакцию и выжимал из аборигенов циничный опер.
– Хорошо, я могу освободить селян от виры, – Белов поглядел на старосту, – и оставить парней дома. Если пять лет из леса в мои лодки будет загружаться свинцовая руда, два раза в месяц, дополна. Как только мои лодки останутся пустыми, я заберу насильников к себе, если они сбегут, головой ответят их родители. Согласны?
– Согласны, согласны, – радостно плакали матери, знавшие, какое наказание ждёт насильников по Правде.
– Староста, ты согласен, закрепляешь договор, – Белов взглянул на старосту, вкладывая в свой взгляд всё презрение и злость, тот даже отшатнулся. – Ну?!
– Закрепляю договор и буду его соблюдать, – староста отвернулся и пошёл к домам.
– Место, где добывать руду, насильники знают, – Белов посмотрел на парней. Те дружно закивали головами. – Через две недели там будут мои лодки, двести пудов руды должны лежать на берегу.
– Сделаем, сделаем, – закивали головами матери, уводя сыновей с берега, пока Белов не передумал.
На обратном пути в Соль-Камскую Кокора долго смотрел на Белова, на груду руды в носовой части лодки, потом не выдержал.
– Ох, и хитёр ты, Белов.
