— И чё с того? — произнесла она с набитым ртом, не потрудившись проглотить пищу. — Ты, что ли, тоже с Димкой шары гоняла?
Кира скривилась от вульгарности этой девицы. Но все же ответила:
— Мы расследуем обстоятельства его смерти.
— Да чего там расследовать? — безразлично пожала плечами девица. — Жена его порешила! И все дела!
— Почему жена?
— Потому что она у него редкая сука!
— Маня?
— Маня! Маня! Дима мне про ее выкрутасы много рассказывал. Ее это рук дело. Точно вам говорю!
Кира покачала головой.
— Официальное следствие придерживается другой версии.
— И чё? — почти весело повторила Натаха. — Много это ваше официальное следствие дел раскрыло? То-то и оно. А я вам говорю со всем авторитетом: жена его убила!
— По комплекции не могла, — возразила Кира и тут же почти с ужасом поняла, что Маня в самом деле по телосложению на роль убийцы не подходила, а вот Натаха как раз очень даже.
От ужасной мысли, что, возможно, она беседует с убийцей Димы, Кира даже похолодела. А потом ее бросило в жар. И снова она похолодела, когда заглянула под стол, якобы в погоне за упавшей на пол вилкой. Увиденная картина ее поразила. Натаха обвила своей левой ногой ногу заморыша. И отпускать жертву явно не собиралась. Но это дело ее личное, кого она там обвивала и завлекала. Главное было в том, что нога у Натахи была не меньше тридцать девятого размера. Как раз нога такого размера была у Диминого убийцы. Кира точно помнила, как эксперт говорил об этом.
Правда, эксперт еще сказал, что обувь скорей принадлежит мужчине, чем женщине. Но это ведь были просто его личные предположения. А вот от тридцать девятого Натахиного размера ноги было никуда не деться. Он был, что называется, перед самым Кириным носом.
— Эй, ты чего там застряла?! — затеребила ее Натаха за плечо. — Нашла свою вилку?
Кира вынырнула обратно. Без вилки и вся бледная.
— Чё это с тобой случилось? — удивилась Натаха и даже выпустила ногу своего кавалера из плена.
Тот обрадованно пискнул. И, не веря в свое счастье, поторопился смыться. Натаха взглянула ему вслед со смешанным чувством презрения и сожаления, но, видя, что кавалер улепетывает очень уж шустро, вновь переключила свое внимание на Киру.
— Вот мужики! — с чувством произнесла она. — Одни мрут, другие удрать норовят, а третьи… те вообще! Ни на что не годны!
И, грустно посмотрев на Киру, она спросила:
— И чё нам таким молодым и красивым делать?
Что-то в Натахином слегка блуждающем взгляде натолкнуло Киру на нужную мысль.
— Выпьем?
— Выпьем! — оживилась Натаха. — За Димку! Хоть и потаскун он был, а все же мужик хороший. Такие фортели в люльке выкидывал, я только диву иной раз давалась. Выпьем за него! Как тебя звать-то?
Кира представилась. И Натаха тут же налила ей полную рюмку водки. Отказаться — значило порушить только зарождающуюся дружбу. Это Кира сразу сообразила. Поэтому, оставив мысль о собственном стоящем во дворе у Диминого подъезда нежно-розовом «Гольфике», которому сегодня не дождаться хозяйки, Кира опустошила рюмку.
— Вот так-то лучше! — одобрила Натаха, когда разрумянившаяся Кира налегла на закуску. — А то смотрю, ты вся бледная. Ровно сама покойница.
Кира поперхнулась бутербродом с красной рыбой. И закашлялась. Натаха принялась добродушно стучать ее по спине, дожидаясь, пока кашель пройдет.
— Лучше? — спросила она у Киры, когда та немного отдышалась.
Кира кивнула. И спросила:
— Слушай, а ты с Димой близко была знакома?
— Мы-то? — усмехнулась Натаха. — Куда уж ближе! Я про него, считай, все знала. Он со мной себя свободным чувствовал. Знал, что со мной притворяться порядочным и честным ему не нужно. Какой был, я его все равно любила.
— В самом деле?
На взгляд Киры, любящая женщина должна была бы вести себя на поминках по-любимому как-то иначе. Кира затруднялась сказать, как именно. Потому что сама никогда в этой роли не выступала. Но совершенно точно, что как-то иначе.
— Чего смотришь? — хмыкнула Натаха. — Не веришь, что я его любила? А вот любила! Как умела, так и любила.
— Да я тебе верю.
— А знаешь, почему я его любила? — не обращая внимания на ее слова, продолжала наступление Натаха. — Знаешь?
— Почему?
— Потому что мы с Димкой были родственные души. Он любил деньги. И я тоже. Он любил пошататься по кабакам. И я тоже. Он любил погулять за чужой счет. И я тоже. Поняла?
Кира покладисто кивнула, потому что именно такой реакции и ждали от нее. Но про себя подумала, что перечисленного, пожалуй, маловато для того, чтобы считать отношения между двумя людьми — мужчиной и женщиной — настоящей любовью.
— И теперь я грущу, — поведала Натаха, в самом деле с грустью глядя на стоящую перед ней на столе бутылку водки. — И утешаюсь, как могу.
Выпив еще рюмку, она не то чтобы повеселела. Но снова разговорилась:
— А Маша эта та еще оторва! — сообщила она Кире.
— Почему это?
— Она мужу своему изменяла!
Это была ошеломляющая новость. И Кира буквально застыла с открытым ртом. А несчастный бутерброд с рыбой снова не попал по назначению.
— С чего ты взяла? — прошептала она наконец, изумленно глядя на Натаху.
— С того, что своими глазами ее с другим мужчиной видела!
— Не может быть!
— Очень даже может!
— Где?
— Там, где она вечно ошивается со своими лошадями. На конюшне на своей!
В ответ Кира задала ей вполне резонный вопрос.
— А сама ты там что делала? С Димой хороводилась?
— И вовсе даже нет! — обиделась Натаха. — Димы там и в помине в тот раз не было. А вот Маша со своим милым прикатила. На его машине. Вылезли, обнялись. И давай она все ему там показывать. И на манеж, и где лошади стоят его стаскала. И даже к себе в домик пригласила. Не на пять минут, между прочим. Целых полтора часа у нее сидели. Запершись!
И Наташа с торжеством посмотрела на Киру. Мол, понимаешь, к чему я клоню? Кира понимала, но у нее упорно не укладывалось в голове, как это умница и тихоня Машка вдруг взяла и решилась изменить горячо любимому мужу. Да еще там, где ее всякая собака знала и могла донести мужу. Или они с Лесей что-то проглядели в этой девушке? Но пока Кира решила не торопиться и расспросить Натаху поподробнее.
А та и не отказывалась:
— Ясное дело, все расскажу. Парень был ничего себе. До Димы ему, конечно, как до луны было. Но если не брать Диму в расчет, то очень даже ничего кавалер получался. Длинный только и тощий. Не в моем вкусе.
