– Здесь люди относятся друг к другу совсем не так, как в Англии, да? – спросила Элизабет. – Я вот о чем: вы обращаетесь к слугам так, как будто они вам родные.
– Так и есть, мы одна семья, – подтвердила Фиона. – Все они входят в клан Макгилливреев, как мы с Ианом. Энни заботится обо мне с тех пор, как умерла моя мама. И об Иане тоже.
Элизабет воодушевленно подалась вперед.
– А она правда знает толк в магии?
Фиона посерьезнела.
– Да. Она увидела в огне корону и кольцо незадолго до того, как Иан узнал, что унаследовал титул Пембруков. А еще предсказала появление Аланы.
Алана вскинула голову.
– А она может предсказать мне будущее, увидеть, что будет со мной? – спросила Элизабет.
– Это бывает не так, – объяснила Фиона. – Она видит то, что видит. Только о плохом она не предупреждает и не пытается помешать плохим событиям, если не уверена, что это ей под силу.
– А у нас в Гленлорне есть Мойра Макнаб. Она и целительница, и кухарка, она тоже умеет различать видения в огне или в небе, а иногда у себя в голове. Мы давно привыкли верить ей, мы любим ее так же, как в клане Макгилливреев любят Энни.
Дверь открылась. Девушки засуетились, пряча недошитые подарки под подушки и в складки юбок, но оказалось, что это всего лишь Сэнди принес еще корзину торфа. С серьезным видом он сгрузил свою ношу у камина.
– Сегодня утром Шона родила, – объявил он. – Мальчишку, как и предсказала Энни, да такого крепкого и сильного! И легкие у него как у волынщика.
– Как чудесно! – воскликнула Алана, а Фиона порывисто поднялась и поцеловала старого егеря в морщинистую щеку.
Сэнди вздохнул.
– Чудесно, говорите? Да теперь в коттедже не будет ни минуты покоя! А как же иначе, если мелюзга верещит дни и ночи напролет? А мужчине нужен сон.
Фиона улыбнулась.
– Можете спать здесь, в замке, Сэнди. Места хватит всем.
Он удивленно повернулся к ней.
– Это как же так? И оставить свою семью?
– Сегодня днем мы сходим проведать Шона, – пообещала Фиона. – И принесем сластей детям. Вот они и угомонятся на время.
Сэнди довольно закивал.
– То-то они обрадуются гостям! Шона гордится своей ребятней и любит их всех без памяти. И Логан тоже.
– Неудивительно, что вам не хочется уходить от родных, – сказала Алана, и Сэнди ответил ей благодарным взглядом.
– Новорожденный – мой четвертый внук. Вот подрастет, и я научу его охотиться, лишь бы Господь дал мне пожить на этом свете еще хотя бы несколько лет.
Сэнди пожелал всем хорошего дня и ушел, а девушки снова принялись рукодельничать.
– Кто же теперь будет готовить еду? – спросила Элизабет.
– Крошка Дженет, конечно, а мы с Энни ей поможем, – объяснила Фиона. – Но я знаю Шона: она и двух дней дома не просидит и вернется на кухню – печь пироги к Рождеству и так далее, а малыша принесет с собой в корзине, и тот будет нежиться у очага, как молочный поросенок.
– Ты будешь помогать на кухне? – переспросила Элизабет кузину. – Мама была бы в ужасе!
– Значит, мы ей ничего не скажем, – решила Фиона и повернулась к Алане. – Неужели в Англии все настолько по-другому и люди живут каждый сам по себе?
– Да, мне так рассказывали.
– Но вы же будете маркизой. Значит, сможете сделать все по-своему, – предположила Фиона.
– Я буду подчиняться мужу. – Эту мысль ей тоже постарались как следует внушить. В Англии жена, будь она даже маркизой, послушна и нетребовательна. Она во всем соглашается с мужем, не возражая и не споря. Алана заранее знала, что взорвется, если ей не позволят даже высказать свое мнение, не то что принимать решения. Неужели муж будет выбирать ей одежду, подруг и книги?
– Интересно, сколько раз в день маркизам полагается переодеваться. Мама говорит, графине – не меньше четырех раз, – сообщила Элизабет. – И даже больше – в те дни, когда она занята.
– Чем же занимаются графини или маркизы целыми днями, если за них все делают слуги? – спросила Фиона.
Девушки вопросительно уставились на Алану, а у той пересохло во рту.
– Мне объяснили, что каждое утро я должна обсудить со своей экономкой распорядок дня, сообщить ей, чем будет заниматься мой… муж, одобрить меню обеда и ужина. Конечно, кухарке уже известно, что предпочитает его светлость, поэтому вносить в ее меню поправки почти не потребуется. Утром я буду писать письма или читать. Затем обедать, потом – гулять в парке, пешком или верхом, в сопровождении грума, если я за городом, или же в экипаже, если я в Лондоне. Затем предстоит наносить визиты или ждать визитеров. Перед ужином – отдохнуть, а потом переодеваться к вечеру – к балу, приему или посещению театра, после чего спать, а на следующий день все начать сначала. – Даже сейчас, перечисляя события предстоящей ей жизни, она понимала, что не выдержит ее. Как только будет зачат наследник Мерридью, ее отправят в загородное поместье, ждать родов. И все то же самое будет повторяться из года в год.
– Наверное, приемы – это весело, – задумчиво произнесла Элизабет. – Пенелопа начала выезжать в свет в прошлом году. Каждую ночь она танцевала допоздна, а потом полдня спала. Но мой двоюродный дедушка заболел, и нас позвали домой. Пенелопа прямо взбесилась из-за того, что светский сезон пришлось прервать. А к началу следующего сезона она уже будет замужем, так что больше балов ей не видать.
– Неужели ей не хочется выйти за моего брата? – спросила Фиона и поджала губы. – Никого лучше – Иана она все равно не найдет, сколько бы ни кокетничала.
Элизабет сосредоточенно вывязывала петли.
– Может, и не найдет. Но будь у нее большое приданое или хоть какое-нибудь, она могла бы выбрать кого угодно – графа, маркиза, даже герцога.
Алана не сводила глаз с шитья.
– А как же любовь? – спросила Фиона. – Ей не хочется влюбиться?
Элизабет хихикнула.
– Мама говорит, любовь не имеет никакого отношения к браку. Брак – это положение, власть, защита и уверенность, особенно для женщины.
– Здесь, в Шотландии, все по-другому, – заметила Фиона и повернулась к Алане. – А вы любите своего маркиза, Алана? Вы об этом не говорили. – Она вспомнила, что этот вопрос уже задавала.
Язык Аланы словно прилип к небу, знакомый ком ужаса разросся в груди.
– Я… – Она задумалась. – Я знаю, что он истинный джентльмен, которым восхищаются в Англии, и потому я надеюсь…
Фиона изумленно приоткрыла рот.
– Так вы его не любите?
– Нет, – неопределенно ответила Алана. – То есть, конечно, полюблю. – Она уколола палец иголкой, поморщилась и высосала кровь из ранки. По крайней мере, она попытается полюбить его. Но он ее не любит, в этом она уверена. Она всего лишь удобная замена ее сестры. Неужели он любил Меган?
