– Ну, да, – кивнула Кира, мельком отметив, что и ей самой не мешало бы поступать точно так же. – Так-то вернее.
– Вот именно.
– Я уже просмотрел эти записи, пока ехал, – сказал Иван Алексеевич. – Да, работа нам предстоит большая.
– Так уж и большая?
– А ты посмотри сама.
Кира взяла записную книжку. И быстро пролистав ее, тяжело вздохнула. На каждой страничке значилось по пять-семь мужских имен. Хорошо, допустим, они будут брать только последние, и, предположим, часть этих имен принадлежит парикмахеру, мастеру по телевизору, личному врачу, которым ее травить не с руки, но… но оставшихся имен все равно было очень, очень много.
– И со всеми этими мужчинами Марина имела любовные отношения? – изумилась Леся. – Да она просто героиня!
Иван Алексеевич и Апогей явно имели по этому поводу несколько иное мнение, но стойко держали его при себе.
– Кстати, мне сегодня звонили похитители Светланы, – сказал Иван Алексеевич.
– И что?
– Я сказал, что шахматы нашел. И пообещал отдать коробку с фигурами уже сегодня вечером.
– Они отпустят Светлану и детей?
– Обещали.
Кира повертела в руках записную книжку и вопросительно посмотрела на Апогея.
– А что у тебя? Удалось выяснить про этого Очкастого что-нибудь полезное?
Апогей снова просиял, как бывало с ним всякий раз, когда Кира обращала на него свой благосклонный взгляд. Он немедленно извлек крохотный блокнотик и, открыв его, приготовился дать полный отчет о перемещениях Очкастого за сегодняшний день.
– Скажи сначала лучше, где ты его оставил? И почему это за ним не нужно больше следить?
Но Апогей упрямо покачал головой. И хотя глаза его улыбались, но пойти навстречу сгорающей от любопытства Кире он не захотел.
– Я расскажу вам все по порядку.
Кира взвыла. Иногда ее новый друг бывал просто невыносим! Наверняка нарочно дразнит ее! Ну, она ему еще задаст. При удобном случае, разумеется. А пока приходилось смириться и слушать.
Утро Очкастого началось около десяти часов. Он вышел из дома и направился в «Высшую школу экономики», где пробыл до двух часов дня, читая лекции студентам и принимая у них контрольные работы. Апогей лично наблюдал за этим процессом. Ни в каких преступных деяниях Очкастый здесь замечен не был. Разве что ущипнул одну симпатичную студенточку за попу, а другую за плечико. Но обе девушки отнеслись к знакам внимания своего преподавателя индифферентно, из чего Апогей заключил, что подобное для них не в диковинку, и состава преступления тоже не усмотрел.
Приятно проведя время, Очкастый отправился обедать в ресторанчик, который находился совсем неподалеку от колледжа. Тут мужчина взял овощной супчик и все время поглядывал на часы, словно ожидая кого-то. Никто к нему не присоединился. Но зато Очкастому позвонили, после чего он сорвался с места и поехал в другой ресторан «Альгамбру» – дорогой и претенциозный. Туда обычные преподаватели экономики просто для того, чтобы покушать, не ездили.
Тем не менее именно в этом дорогом месте Очкастый заказал каких-то крупных обитателей морских глубин с огромными красными клешнями, свешивающимися с блюда, а потом еще и полный обед с закусками и десертом. Голодающий Апогей наблюдал за этим лукулловым пиром, едва не захлебываясь обильной слюной.
– Он ел один? – не выдержала Кира.
– Сначала один, а потом к нему присоединился еще один господин.
– Ну-ка! С этого места поподробней.
– Очень интересный человечек. Весь такой из себя шикарный. Одет словно попугай, гей или шоумен.
– Как? Как именно?
– Ну, зеленый пиджак с блестками и к нему ярко-желтые брюки. А ботинки тоже зеленые. И кашне на шее было прошито блестящими нитками.
– И кто он?
– Видимо, большой перец. Потому что шмотки при всей их попугаистости были самые дорогие. Да и приехал этот тип не на автобусе, а на собственном «Лексусе» с шофером, который остался его ждать возле ресторана.
– И о чем Очкастый говорил с этим попкой?
Апогей развел руками.
– Вы от меня слишком много хотите. По губам я читать не умею. А в тот ресторан я сунуться побоялся.
– Почему? Денег не было?
– Ну, на чашку кофе я бы наскреб. Не думаю, что она там могла бы стоить дороже ста баксов. Но не в этом дело.
– А в чем?
Апогей потупился.
– Боялся окончательно проколоться.
– Как это?
– Видел он меня.
– Что? Кто тебя увидел?
– Очкастый.
– Когда?
– Ну, еще там, в первом ресторанчике. Он неожиданно вышел, а я старался подобраться поближе, когда он по трубке разговаривал, да и зазевался возле входа. И так он на меня пристально посмотрел, словно заподозрил в чем-то.
Кира открыла рот, собираясь возмутиться и уличить Апогея в непрофессионализме. Но очень вовремя вспомнила о том, как бесславно ее саму выставили сегодня из продуктового магазина, где она опозорилась по полной программе, и промолчала.
– Ну, так вот, – не услышав укоров в свой адрес и заметно приободрившись, заговорил Апогей дальше. – Но кое-что мне из телефонного разговора Очкастого удалось подслушать.
– Что?
– Самый конец.
– Но что именно?
– Он сказал: «Хорошо, Петруня, я уже еду. Жди».
– И все?
– И еще заржал и говорит, только обед за твой счет, но заказывать буду я.
– А тот? Как ты сказал, Петруня?
– Да, Петруня. Он вроде бы согласился.
– Значит, тот пестрый попугай, с которым встречался Очкастый в «Альгамбре», это и был Петруня?
Кирины мозги зашевелились. Петруня, Петюня, Петенька. Не слишком ли много совпадений? А что, если тот Петенька, который увез Зинаиду Митрофановну, и этот попугаистый Петруня – одно лицо? Но нет! Старушки заверили, что Петенька одевался как истинный джентльмен. Вряд ли они сочли бы усыпанный блестками зеленый пиджак и канареечного цвета брюки эталоном хорошего вкуса.
– Значит, Попугай. А номер его машины ты зафиксировал?
Апогей неожиданно насупился.
– За кого ты меня принимаешь?
– Нет?
– Конечно, да.
– Отлично! Тогда мы его пробьем по базе данных. Глядишь, что-нибудь и выяснится. А ты за ним не проследил?
– Мне что, разорваться? – хмыкнул Апогей.
– Да, верно, – устыдилась своего напора Кира. – Ну а куда Очкастый после «Альгамбры» поехал? Что дальше-то?
