– Всё, Анна, всё, счастье моё, – прошептал он, отрываясь, наконец, от неё, – боюсь, наше время истекло. Но я найду способ ещё повидаться с вами наедине, клянусь. Любимая моя, радость моя, жизнь моя!
Они расстались, никем не замеченные. Однако кардинала очень заинтересовал вопрос, где пропадала королева в течение целого часа, когда его шпионы не могли нигде её найти.
Больше встретиться наедине в Париже им не довелось. Французский министр стал очень сговорчивым во всех сложных вопросах межгосударственных отношений, которые выставлял в дополнение к брачному соглашению всячески затягивающий переговоры министр английский. В результате Англия получила больше, чем ожидала. Зато кардинал Ришелье был уверен, что уберёг свою королеву от длинных рук вельможного соперника.
Наконец подписание брачного договора состоялось. Принцесса Генриетта Французская стала официальной невестой английского монарха и отправлялась к своему нареченному в сопровождении большого эскорта. К счастью для Анны и к огромной радости герцога Бэкингема королева-мать, пожелавшая сопровождать свою дочь до побережья, сочла достойным будущей властительницы Англии, чтобы её проводили в дальний путь обе французские королевы. А судьба, так долго отказывающая Анне в своих милостях, сжалилась, наконец, над ней – в пути Мария Медичи почувствовала себя нездоровой, и весь кортеж надолго застрял в Амьене. Влюблённые получили возможность ещё нескольких встреч, и даже сумели снова оказаться наедине, упиваясь своей взаимной страстью.
Ни король Людовик, ни его первый министр в проводах не участвовали. Они наградили себя за все труды великолепной охотой в Фонтенбло. Однако соглядатаи кардинала не пропускали ни единого движения королевы, и о её уединении с английским герцогом стало известно ему очень скоро. Ришелье кусал себе губы от злости, но сделать уже не мог ничего. Оставалась только месть.
На французском же побережье разворачивалась драма прощания двух людей, которых любовь связала неожиданно, но крепко. Кортеж сопроводил Генриетту почти да самой Булони. И здесь пришло время прощаться. Герцог Бэкингем улучил момент и подъехал к карете, в которой уже сидела его любимая. Анна выглянула в окно и встретила полный нежности и боли взгляд герцога, глаза его заволокло слезами. Она сама плохо видела в эту минуту расставания, сердце рвалось на части.
– Прощайте, любовь моя, – прошептал ставший таким родным голос, – и помните, что сердце моё остаётся с вами. И если только вы пожелаете, я примчусь к вам, презрев все трудности и опасности. Я ваш, Анна, ваш навсегда, а вы моя, королева моего сердца.
Не удержавшись, Анна выглянула из окна, он наклонился с седла, и губы их на мгновенье встретились – в последний раз. Герцог рванул коня и помчался к побережью. Анна откинулась на подушки кареты, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Рядом с ней были преданные люди, но вокруг, она знала это, было полно шпионов кардинала. И всё же она не смогла преодолеть себя, и её тоска была очевидна для окружающих. Только на подъезде к Парижу королева смогла в достаточной мере овладеть собой, чтобы предстать перед своим супругом и двором в достойном виде. Кардинал не удержался и шепнул-таки своему властелину, что ходят слухи, якобы королева в Амьене позволила себе остаться наедине с красавцем-англичанином. Король, как и следовало ожидать, пришёл в ярость и потребовал ответа у жены:
– Я слышал, мадам, что вы настолько низко пали, что позволили себе какое-то время находиться наедине с этим английским выскочкой, послом Карла, увёзшим к нему мою сестру. Это недопустимо само по себе. Но если вы позволили себе больше, то сполна испытаете на себе всю силу моего гнева.
Анна побледнела, сердце сжалось от страха, но ответ её прозвучал спокойно и уверенно:
– Это гнусная ложь, сир, происки моих врагов. Я знаю свои обязанности королевы этой страны и вашей супруги. Вам следует больше доверять мне, ведь мы состоим в браке уже много лет. Я никогда не позволяла себе позорить ваше имя, и вы хорошо это знаете, не так ли?
Глаза жены смотрели прямо и твёрдо, и король отступил:
– Хорошо, я верю вам, мадам. Однако постарайтесь впредь не давать мне повода для сомнений.
Анна удалилась к себе и там, отослав всех из своих покоев, предалась отчаянию. Она была опасно близка к краху. Это было бы слишком дорогой ценой за испытанную ею короткую любовь. И всё же даже сейчас, под угрозой разоблачения она не отказалась бы от тех немногих часов счастья, что выпали ей рядом с любимым. Теперь, королева хорошо это понимала, блистательный герцог Бэкингем и их горячая любовь останутся только в её памяти. Но эта тайна будет согревать её всю последующую жизнь.
К счастью для Анны никаких доказательств её измены кардинал найти не сумел. И она сохранила своё положение. А отношения с супругом всегда были натянутыми, так что это её не страшило.
Следующий год ознаменовался тем, что в стране созрел заговор против короля Людовика и его первого министра, который вёл довольно жёсткую политику объединения Франции под рукой монарха и ослабления власти аристократов. Заговор возглавил младший брат короля восемнадцатилетний Гастон, герцог Анжуйский. Он был любимцем матери, буйным, безалаберным и беспутным юношей, однако имел большие амбиции и, наряду с королевой-матерью занимал место в Королевском совете. Поскольку Людовик не имел наследника, Гастон являлся его преемником на законных основаниях и решил этим воспользоваться. К заговору примкнули многие дворяне. Их целью было убийство в первую очередь кардинала Ришелье, а потом и самого Людовика и возведение на трон Гастона. В этой истории Анна готова была поддержать заговорщиков с тем, чтобы потом выйти замуж за Гастона и остаться королевой.
Однако стараниями всезнающего кардинала и его обширной агентурной сети заговор был раскрыт. Главный виновник, как это часто случается, сумел избежать наказания – мать во время вынудила его подписать клятву верности своему царственному брату. Однако многие заговорщики серьёзно пострадали. Король не остановился даже перед тем, чтобы подвергнуть аресту своих сводных братьев де Вандомов. В итоге герцог Вандомский Александр так и умер в заточении – он был слишком знатен для того, чтобы предстать перед судом, однако и освободить его король отказался.
Однако королю для устрашения подданных нужен был громкий суд и не слишком знатная личность, которой предназначалась роль «козла отпущения». На эту роль был выбран двадцатисемилетний Анри де Талейран-Перигор, граф де Шале, хранитель гардероба короля. Людовик был намерен заставить трепетать своевольных вельмож, не проливая при этом, однако, королевской крови. Несколько недель длились следствие и суд, признавший в финале молодого де Шале виновным. По существующему закону его должны были казнить путём расчленения тела, выставления его частей для всеобщего обозрения, конфискации всего имущества и лишения его потомков дворянского звания. Король, однако, проявил милосердие и смягчил меру наказания на отсечение головы с последующим захоронением в освящённой земле. Но и тут несчастному графу не повезло. В назначенный день палач, возможно подкупленный кем-то, не явился. Не желая откладывать намеченную казнь, к эшафоту призвали преступника, приговорённого к повешению, пообещав ему помилование за хорошо выполненную работу. Это поручение преступник, оказавшийся сапожником, выполнил, но как! Неумелому горе-палачу не удалось отсечь голову приговорённого мечом. Тогда он взял в руки топор и принялся наносить удар за ударом. Свидетели утверждали, что и после четвёртого удара де Шале всё ещё находился в сознании, мог ещё шептать имена Иисуса и Марии и призывать милосердную смерть.
