И это вовсе не противоречит утверждению, что Добрыня ради пиара сам заказывал былины и навязывал прозвища. Вероятно, он пытался хотя бы так сохранить память своего Рода.
Владимира это явно не слишком занимало.
Одно из самых тяжелых испытаний для человека – вседозволенность. С этим люди сталкивались во все века, трудней всего держать себя в руках и остановиться, не переходя некую черту, тем, кому все можно.
А если человек в детстве испытал унижение из-за своего рождения, в котором он не виноват, а потом вдруг обрел ту самую вседозволенность (да еще и обрел неправедным путем), то тормозов и вовсе может не быть.
Не это ли произошло с нашим князем?
Жил байстрюк-язычник, мечтавший (даже если не он сам, то его наставник) отомстить и за себя, и за своих предков, получивший лет в семнадцать от варяжской дружины мощнейшую прививку власти силы и сразу ее применивший. И пошло-поехало…
Обесчещена Рогнеда и убиты ее родственники? Браво, князь, ты настоящий варяг! Молодец, князь, так им и надо, этим зазнайкам!
Для Добрыни Ярополк чужой, он внук ненавистной княгини Ольги, ее воспитанник, продолжатель ее дела, следовательно, враг древлян. Отомстить ему – мечта Добрыни. А Владимира? Он тоже имел право мстить за убийство Олега, который князю так же чужд, как и Ярополк.
«Беда как в Родне – брат на брата», братоубийственная война – это оттуда. Нет ничего страшней, когда брат на брата, когда родная кровь проливается.
Владимир Святославич до крещения был язычником?
Да полно-те! Никакой из богов славянского языческого пантеона не простил бы убийства родного брата, прежде всего не простил бы Род – творец всего сущего.
Но Владимир не убоялся и самого Рода, когда осадил Родню и заставил голодать жителей города, чтобы вынудить их изгнать Ярополка. Горожане не поддались, Ярополк вышел сам. Понимал, что идет на гибель, но что тянуть, губя при этом чужие жизни?
Владимир не сам убил брата, это сделали его люди и после его обещания сохранить жизнь и не препятствовать отъезду.
Мальчишка вышел из подчинения? Похоже на то. Владимир научился у варягов не только умению мастерски владеть мечом, но и их отношению к жизни. У викингов ценилось умение биться и умение погибнуть в бою, это лучшее, что может быть с сильным мужчиной – при жизни не жалеть никого и ничего и умереть с мечом в руке, будучи сраженным сильным противником. Боевое братство куда важней кровного, Одину все равно одна или разные матери вас родили, не важно, кто ваши отцы, если вы стоите того, чтобы быть прославленными за свой героизм и владение боевым оружием.
Никаким героем наш славный князь не был, за ним не числится ни одного боевого подвига или героического поступка (если не считать подвигов в общении с противоположным полом). Скандинавские саги рассказывают о нем как о трусливом, не всегда честном и малодушном человеке. Неприятно, конечно, но есть вещи, в которых воинское братство было честным – если подвиги были, их не затушевывали, а скорее раздували до небес. Прославлялось все, вплоть до мало-мальски успешного поединка. И если совсем ничего не упоминали, значит, совсем ничего и не было.
В Киеве Одина не почитали, и новый киевский князь решил поклоняться Перуну. Все же Перун воинственный бог, шумный, ведающий громами и молниями…
Но Перун никогда не был главным божеством, он один из…
Однако Владимиру ничто уже не указ, он задумал провести реформу пантеона богов, поставив идолов тех, кого сочтет нужным, причем не как было раньше – на княжьем дворе, а для всеобщего обозрения и поклонения. Отобрал кроме Перуна еще Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Макошь. Идол Велеса был поставлен отдельно на берегу.
Миф твердит, что язычник Владимир попытался провести реформу язычества! Но когда провел, то понял, что эту веру ничем не изменить, и принялся искать другую. Мол, вот же ярчайшее доказательство бесперспективности языческой веры, даже ярый ее последователь князь Владимир и тот понял, что ничего не светит.
Никаким язычником князь Владимир не был, стащить идолов в кучу не значит верить или бороться за веру, не значит ее реформировать. Не ему этим заниматься.
Видно, не давали молодому князю лавры Вещего Олега, тот тоже свозил в Киев разных идолов богов, но это были идолы из покоренных им племен, и привезены они в знак уважения к богам этих племен. Князь Олег понимал, что богов обижать не следует, а тех, кого покорил, все же надо уважать и лучший способ показать это уважение – почитать их божества.
Будь Владимир язычником, он в первую очередь попытался бы вымолить себе прощение у Рода за убийство брата. Без этого никуда.
Но идти на поклон к волхвам Рода в Родню и признавать свою вину не хотелось, и князь решил проще. Если поставить капище избранным богам, то эти боги в знак благодарности просто обязаны покровительствовать.
Его выбор (кроме Перуна) понять не могли ни тогда, ни теперь, внятно объяснить тоже.
Перуна князь поставил в честь покровителя дружины как замену Одину и вместо Рода, которого перед тем страшно обидел.
Макошь как реверанс судьбе, ведь именно эта богиня держит в руках нити всех судеб и может оборвать любую когда угодно. Она же помогает урожаю.
Два солнечных бога – Хорс и Даждьбог. Первый отвечает за зимнее солнце, больше светящее, чем греющее, второй за летнее – доброе, ласковое и обеспечивающее урожай.
Стрибог – бог ветров, как бы мы сейчас назвали, небесных потоков.
Самый непонятный и загадочный для нас Семаргл – огненный крылатый пес, помощник Макоши, бог первородного огня и плодородия.
Мы слишком плохо знаем славянских богов, чтобы рассуждать даже о том, кто из богов за что ответственен. Даже среди тех, кто ныне считает себя Родноверами, слишком много в него играющих. Это их право и их дело, лишь бы не выдавали собственные выдумки за истину в последней инстанции.
Но как бы ни были скудны наши нынешние знания, можно с уверенностью сказать, что никто и никогда скопом идолов богов не помещал. Капища были посвящены каждое своему богу, тому, которого почитали верховным в данном месте, не обижая притом других. Существовали единые изваяния по типу Збручьского идола, на котором вырезаны изображения многих богов, но это не расположенные в кружок истуканы.
Почему идол Велеса, весьма уважаемого бога, поставлен отдельно и на ступень ниже – на самом берегу, а не в центре созданного князем Пантеона?
А ведь все просто. Владимир все же князь и все же наполовину варяг. Но что для варяга, что для древлянина золото, богатство, роскошь презираемы, они удел купцов – сословия более низкого по статусу, чем княжеское, и куда менее уважаемое. Причем с обеих сторон – и со стороны княжеской, и со стороны простолюдинов. Даже признавая, что бывают честные купцы (?), народ делил «гостей» на тех, что с риском для жизни ходил далеко-далеко, чтобы осчастливить соплеменников диковинками, и тех, кто сидел за прилавком. То есть уже в те времена логистику отделяли от непосредственно самой торговли. Разумное деление, кстати.
