Да, мы сами с усами, нам эти ваши Константинополи-Иерусалимы вовсе ни к чему, у нас свои Киевы-Эфиопии есть.
И вот таких историй из жизни русских князей, но рассказанных на основе библейских, в «Повести…» немало.
Литературоведы говорят, что все возможные сюжеты трагедий Шекспир использовал в своих пьесах, последующим поколениям приходится только повторять. Превзойти Шекспира невозможно, и только мера таланта автора определяет, сколь качественным будет пересказ сюжета по-своему.
С Библией так же. Даже если нам кажется, что библейские сюжеты устарели, их можно пересказать так, что они будут казаться современными. Автору «Повести…» удалось.
Миф о преклонении византийского императора перед разумом и красотой киевской княгини Ольги – это только миф.
Даже если допустить, что супруга императора Константина императрица Елена стояла за его плечом и заглядывала в текст, а потому он не мог писать откровенно, все равно никакого уважения не заметно. Напомню: княгиню принимали всего лишь как посла князя Святослава, продержали сначала в ладье, потом долго не допускали во дворец, а потом… Конечно, наша летопись рассказывает всякие сказки о влюбленном императоре и крещении, а также о втором приеме уже в императорских покоях (не спальне!). Вот только забывает сказать, что принимали Ольгу императрица и невестка императора, та самая Феофано, бывшая Анастасия, подобранная наследником престола в кабаке.
Дамы вовсе не желали рассыпаться в комплиментах и свели присутствие княгини на своем обеде к минимуму. Елена и Феофано трапезничали, а княгиня… скромно стояла в стороне, отвечая не задаваемые вопросы. Вопросы были самые незначительные, императорскую семью совсем не интересовали дела в далеком Киеве и семейные проблемы княгини.
Неудивительно, что никакой речи о сватовстве к родственницам императриц не шло. Княгине не позволили даже сесть, она вынуждена была стоять в присутствии вчерашней шлюхи Феофано.
Какое крещение, какое духовное отцовство со стоны императора, какое предложение руки и сердца?!
Но рассказать об этом сама Ольга не могла, причем не только в Киеве, но и в своей собственной группе поддержки. Вот и родилась легенда о крещении и ловком обмане императора нашей княгиней. А летопись подхватила: император оценил ее ум и признал достойной править империей.
Кто же знал, что этот император по ночам с фонариком под одеялом впечатления записывает! Да еще и в книгу вставит. Кто просил публиковать-то? Писал бы о себе любимом, так нет – взялся портить сказочный рассказ о невиданном успехе киевской княгини.
Как некоторые императоры-правдолюбцы умудряются портить репутацию некоторых княгинь.
С возвращением тоже загвоздочка вышла…
В Константинополь из Киева плавали по Днепру с тяжелым преодолением порогов, потом по морю, отправляясь в путь ранней весной, чтобы до холодов успеть обратно. Либо позже, если намеревались остаться на зиму. Княгиня Ольга, видно, решила вернуться в срок.
Но днепровские пороги опаснейшее место, это больше сотни километров волока по степи под угрозой нападения степняков. Недаром двигались только большими караванами и под серьезной защитой, отгонявшей желающих поживиться. Караван ладей из Константинополя в Киев ждать княгиню не мог, а император все тянул и тянул с датой приема. Формально это объяснялось необходимостью согласовать малейшие нюансы этой церемонии; не одна Ольга, послы многих стран годами ждали своей очереди. Следовало запомнить каждое движение, слово, которое можно или нельзя было произнести, поклон, взгляд и прочую ерунду, которая придворным императора таковой не казалась. Иначе можно оскорбить правителя и стать «невъездной».
Просидев в ожидании приема до осени, княгиня вопреки ожиданию императора не осталась зимовать в Константинополе, а распродала ладьи и отправилась обратно сушей через Болгарию. Вот в этом киевская княгиня императора «переклюкала».
По пути она и присмотрела для сына дочь угорского князя. Никто согласия Святослава не спрашивал.
О Святой княгине Ольге известно очень мало, хотя рассказывать можно долго и много. Но пора перейти к ее сыну князю Святославу Игоревичу, отцу нашего героя.
Князь-воин Святослав
Главные мифы о Святославе касаются его воинской доблести, боевого клича «Иду на Вы!», романтической любви к рабыне-ключнице Малуше, плод которой крестил Русь, и гибели от руки печенежского князя Кури (который сделал из черепа Святослава чашу для вина).
О самом Святославе мы знаем крайне мало. Согласно нашим летописям, он родился в 942 году у 49-летней Ольги и 67-летнего Игоря. Поздновато для средневековья, но не буду повторять уже сказанного выше по этому поводу. О князе летописи вспоминают только в связи с его военными успехами и демократичным поведением в быту среди своих дружинников. Тексты больше похожи на пересказ дружинного эпоса, образ Святослава грешит излишней воинственностью, хотя и очень привлекателен. Отсюда утвердилось мнение, что князь воевал ради самой войны, якобы весь интерес его заключался в походах и победах в сражениях.
Отдается должное его полководческому таланту, демократичности и умению организовать людей и отказывается в политической дальновидности и вообще в способности управлять страной. И то понятно, воевал вдали от родной земли, в Киеве бывал мало, а когда бывал, то явно тяготился этим, в конце концов, отказался править Киевом и решил основать свою столицу в Переяславце (это город Тулча на территории нынешней Румынии). Кому же такое понравится?! Укоряли князя и мать, и бояре, но тот оставался непреклонен. После смерти княгини Ольги в 969 году он поделил власть между сыновьями, оставив Киев Ярополку, древлян Олегу, а Владимира отправив в Новгород, и сам ушел основывать ту самую столицу, о которой говорил. И чего ему дома не хватало?
Но во всем поведении князя Святослава есть логика мудрого политика и государственного деятеля. Он действительно видел свое предназначение в военных походах, но никогда не воевал просто ради войны и даже ради большой дани! Князь всегда защищал рубежи своей Родины и присоединял к ней те земли, на которых уже жили русичи или доброжелательно настроенные к ним славяне. Попробуем разобраться.
Помимо мелких стычек с печенегами, уже вплотную подступившими к южным окраинам Руси, первым крупным походом князя Святослава был разгром Хазарии в 964–965 годах. Этот поход заставил заговорить о русском князе всех ближних и дальних соседей Руси и добавил головной боли византийским императорам. Во всяком случае, до его гибели в 971 году большей заботы, чем русский князь Святослав, у Константинополя не было!
Хазарский каганат несколько столетий был проклятьем и большой бедой славян, хазарам платили дань многие славянские племена. Чтобы славяне не расслаблялись, кочевники время от времени разоряли близлежащие города, уводили людей в плен и накладывали огромную дань. Славяне всегда воевали со Степью, были и печенеги, и торки, и половцы, и те же угры, но до татаро-монгольского нашествия никто из степняков не держал под своей властью их дольше Хазарского каганата. Это, кстати, вполне прообраз татаро-монгольского ига, ведь даже киевский князь Аскольд был хазарским тадуном, то есть сборщиком дани.
