Получилось! Кто из нас при имени Добрыня вспоминает кровавые жертвы? Нет, это былинный богатырь, защитник, а не убивец…
Так что не все былины рождались в народе, были и вот такие – заказные. Ей богу, мир мало изменился за последние тысячу лет (во всяком случае, к лучшему не изменился).
Правил Владимир в Новгороде лет восемь, и вопросов не возникало, вернее, их удавалось разрулить без большой кровопотери. Пока князю не попала под хвост шлея под названием «хочу жениться».
Женат он уже был, в Новгороде нашли печать от связок со скорой (пушниной) с именем княгини Алохии (что за имя?), жены князя Владимира. И даже сын был.
Тогда позволялось брать несколько жен, но главное в том, кого выбрал себе Владимир. Это была дочь полоцкого князя Рогволода Рогнеда. И дело даже не в силе Полоцка или красоте Рогнеды, а в том, что княжна уже была сосватана за старшего брата Владимира, киевского князя Ярополка Святославича.
Гордая Рогнеда дернула плечиком и ответствовала, что не желает идти «за робичича», то есть сына рабыни, предпочтя киевского князя Ярополка. Весьма прагматичная барышня оказалась – не представлявшая, на что обрекает себя и своих родных.
Неизвестно, на каком пиру и после которой по счету чаши меда идея этого сватовства пришла Владимиру в голову, поскольку оно было настоящим оскорблением старшего брата и каралось со всех точек зрения.
В это же время между Ярополком и следующим сыном Святослава – князем Олегом, оставленным отцом править у древлян, произошел куда более трагичный конфликт. Сын воеводы Свенельда (чье черное имя знакомо всем, кто хоть чуть интересовался историей Древней Руси) Лют, служивший Ярополку, в пылу охотничьей погони оказался во владениях князя Олега (как это знакомо нынешним ловцам покемонов! не устаю повторять, что человечество совершило уже все ошибки, даже самую главную – оно ничему так и не научилось). На свою беду, Лют попался самому Олегу, нахамил (мажор еще тот – папаша министр обороны, можно сказать, а приятель и вовсе сам глава Киева) и был охраной князя убит. Киевские мажоры схлестнулись с овручскими.
Может, сам Ярополк и проглотил бы обиду, взяв за Люта хороший выкуп, но Свенельд простить убийство сына не мог. Он подбил (так утверждает летопись, но верить ли?) князя уничтожить братьев и взять под свой контроль их земли. Ярополк на лесть повелся, поверил, что сам с усами и первым делом наказал Олега.
Тот, видно, понимал, что с ним будет за убийство Свенельдова отпрыска, потому семью (жену и сына) быстренько отправил в Чехию, а сам решил укрыться за стенами Овруча. Не слишком надежно, но других просто не имелось.
Однако бедолаге и тут не повезло – бегущая в панике дружина Олега попросту столкнула своего князя с моста в ров, где тот и погиб.
Владимир в Новгороде понял, что следующая очередь его, тем более повод у Ярополка есть – сватовство к уже сосватанной Рогнеде было настоящей пощечиной, – и «сделал» ноги за море. Куда девал жену с сыном, неизвестно, и за какое такое море, к каким родственникам сбежал, тоже. Почему-то считается, что к шведам, и те помогли вернуться с дружиной. Откуда у Владимира родичи среди скандинавов – загадка, разве что у Алохии, но тогда почему о ней дальше ни слова?
Как бы то ни было, вернулся с варяжской дружиной, которой, видно, обещал грабеж Киева, если не всей Руси.
Дальше логики еще меньше. Казалось бы, придя с дружиной, нужно или крепить новгородскую округу, или идти на Киев. Но Владимиру припекло жениться (значит, родня была не Алохии, едва ли родственники одной жены стали бы помогать князю добиваться другой), он пошел на Полоцк. Летописи рассказывают о совершенно безобразном и крайне жестоком поведении князя Владимира в Полоцке (как же иначе – был язычником, а они все кровь невинных жертв поутру стаканами пили, своих же меж берез рвали и зубами грызли). Он захватил Полоцк, убил братьев Рогнеды, на глазах ее родителей обесчестил девушку, потом родителей тоже убил, а Рогнеду почему-то сделал своей женой.
Это она родила Ярослава, названного Мудрым (названного так Карамзиным, а современники звали его Злым Хромцом).
После того была война Владимира с Ярополком, осада Киева и Родни – языческого центра Руси, когда от голода вымерла добрая половина жителей (вы верите в то, что киевляне после этого с хлебом-солью встречали обидчика их князя и убийцу своих детей?). Если вспомнить, что Ярополк даже не провоцировал младшего братца, то все выглядит особенно непривлекательным, но в данном случае летопись почти смакует жестокие подробности «неправильного» поведения Владимира-язычника («поганый» же!).
Есть версия, что Владимир считал себя обязанным мстить Ярополку за гибель Олега. Но, во-первых, сам Ярополк брата не убивал, того столкнули в ров свои же, взяв Овруч, Ярополк ведь мог и помириться с Олегом. Во-вторых, киевляне явно не считали своего князя виновным перед сводным братом, поскольку защищали того, пока Ярополка предательством не выманили из Киева.
Киев был взят с помощью подкупа и предательства боярина Блуда (которого Владимир сделал наставником своего сына Ярослава). Ярополку удалось бежать, но его настигли и убили.
Владимир стал князем Киевской Руси.
Взял он не только Киев, но все наследство Ярополка, которое выражалось в том числе в женах. Одну из красавиц отпустил в монастырь (какой, если христианства не ведали?), а вот другую – красавицу монахиню-расстригу, которую Святослав привез старшему сыну из последнего похода «красоты ея ради», – взял себе. Была одна загвоздка, эта красавица уже носила под сердцем ребенка убитого Ярополка. Родись этот сын своим чередом, он мог бы претендовать на отцов престол. Но Владимир подсуетился и объявил будущее дитя своим. Позже это вышло несчастному Святополку боком – на него повесили все грехи братьев, объявив Окаянным из-за «рождения от двух отцов»!
А дальше о жизни князя Владимира совсем сказочно. В походы ходил постоянно, причем весьма успешно. Сын не подвел отца, поражений не знал, правда, благоразумно не лез туда, где они были возможны (это тоже умение – не совать голову в петлю, чтобы случайно не повеситься).
Но не только в походы ходил, он еще и пировал (за что дружиной был прозван Красным Солнышком), занимался благотворительностью (народ дружинное прозвище поддержал) и ухаживал за барышнями (если честно, то просто блудил). Летописи твердят о целых гаремах с несметным числом красавиц общим числом порядка 800! Но и жен не забывал, женился на всех, кого предлагали в супруги. Четыре жены, видимо, были постоянно, а остальные «сменные». Просто до крещения нам точно известны три из них – невесть куда исчезнувшая Алохия, силой взятая Рогнеда и та самая красавица-монахиня, родившая Святополка. Была еще какая-то болгарка, об остальных сведения мелькают безо всякой уверенности в их достоверности. Но нам и этих хватит, тем более после крещения все они были разогнаны со двора, поскольку Владимир женился на сестре византийских императоров.
От всех жен, включая христианку Анну Византийскую, у Владимира было двенадцать сыновей. Дочерей тогда не считали, но дожили до взрослого возраста девять из них. Причем были ли дети у последней жены, неизвестно, во всяком случае, годы рождения последних четырех сыновей – Бориса, Глеба, Позвизда и Судислава – определяют одинаково: около 987 года. Судя по языческим именам, они и впрямь от первых четырех жен. Есть версия, что отцовых любимцев Бориса и Глеба родила какая-то болгарыня.
