Задвижка оказалась в ванной – маленькой метровой конурке с оконцем наверху.
Взяв доску, стоявшую у стены, Костя разбил окно и кивнул мне.
– Полезай.
– Я не акробат.
– Полезай! – прошипел он.
Я встала на разбитый толчок, и Костя подтолкнул меня вперед – я чуть не вывалилась с той стороны на крышу.
– Порядок?
– Я сейчас свалюсь.
– Держись.
Преследователи были совсем рядом: – они топали и шумели, переговариваясь между собой.
Раздались удары в дверь. Костя повис на окне и в тот же момент две пули прошили ветхую дверь, а потом раздался удар ногой – было ясно, что сейчас ее выломают.
Костя вывалился из окна и теперь находился рядом со мной.
– Видишь? – показала я вниз.
Мы лежали на крыше и в любой момент могли упасть. Прыгать – слишком высоко и вряд ли мы благополучно приземлимся. Скорее всего, переломаем руки-ноги.
– А что с той стороны?
– Не знаю.
– Другой дом?
– Кажется, да.
– Тогда перебираемся туда ползком. Здесь мы все равно не прыгнем. Только давай быстрее. Времени нет.
Едва мы перебрались на другую сторону крыши, как то место, где мы лежали, обстреляли, и я уткнулась лицом вниз, затыкая уши.
– Смотри! – дернул меня за руку Костя.
Под нами был заброшенный гараж и еще какое-то непонятное сооружение, похожее на котельню.
– Давай туда.
Я отчаянно замотала головой.
– Я не смогу.
– Сможешь! Смотри – прыгаем туда и все. Это очень легко.
– Ты – первый.
– Нет. Сначала ты.
– Я не буду.
– Если я прыгну, ты раздумаешь. Они сейчас обогнут дом и тогда нам хана. Ты хоть думаешь об этом?
– Нет. Я не буду.
– Санечка! Я тебя умоляю.
Прыгать было страшно, но выхода не было.
Я задержала дыхание, повесила сумку на шею и прыгнула. Раздался грохот; я не сразу поняла, что крыша подо мной провалилась, и я падаю в пустоту.
Внутри была темень, запах сырой земли и затхлости.
– Костя! – завопила я.
Раздался треск, грохот – Костя лежал недалеко от меня и ругался.
– Кажется, что-то повредил.
– Что? – испугалась я. – Ногу?
– По-моему, ребро. Бок болит. Но нам разлеживаться некогда. Ты как?
– Вроде нормально.
– Тише! – цыкнул он на меня.
Мы замолчали.
Слышался шум и крики, но с какой стороны, понять было трудно.
– Похоже, они окружают нас. Надо выбираться отсюда, пока нас здесь не сцапали как кроликов.
– Темень непроглядная.
– Сейчас глаза привыкнут. Я уже различаю предметы.
Я поднялась с земли, и тут моя рука скользнула по чему-то живому-шерстистому. Я вскрикнула.
– Чего?
– К-крыса или мышь, – сдавленным голосом сказала я.
Костя усмехнулся.
– Я думаю, этого добра здесь навалом.
Дверь гаража была закрыта.
– Плохо.
Мой спутник налег на дверь.
– Сейчас мы ее выломаем. Хлипкое сооружение.
Мы с разбега налегли на дверь и вывалились наружу. Прямо перед нами был забор. Сзади – тоже.
– Тише.
Топот ног раздавался с противоположной стороны.
– Бежим сюда.
Костя подсадил меня, я повисла на заборе и спрыгнула с него, неудачно приземлившись на живот. Я охнула.
Через пару секунд Костя был уже рядом.
Мы понеслись вперед, петляя между домами-дворами.
Спустя некоторое время мы поняли, что преследователи отстали от нас, и посмотрели друг на друга.
– И что теперь будем делать? – спросила я почему-то шепотом.
– Домой. В Москву. Деньги у меня есть, – похлопал Костя себя по карманам. – Сегодня визит к твоей сестре отменяется. Это слишком рискованно. Они могут быть в городе и легко выйти на нас. Ловим тачку и домой.
Я отряхнула сумку от грязи. Сбоку было черное пятно, которое не отходило.
Приехали в Москву мы около трех часов. Я позвонила Эве и Миле и убедилась, что с ними все в порядке. Мила практически неотлучно находилась при Эве; Паша как ее начальник разрешил ей прогуливать на работе.
Я долго мылась в душе, отмывая с себя грязь. Затем на мою вахту заступил Костя. Когда он вышел из ванны, я сидела, обмотавшись полотенцем, в кухне и пила чай.
Он, пододвинув стул, сел рядом.
– Смелая ты моя…
Он притянул меня к себе, и почувствовав на своих губах его горячие сухие губы, я ощутила, как в груди растапливается напряжение и теплая радостная волна накрывает меня с головой…
Он взял меня на руки и отнес на кровать в свою спальню.
И не нужны были никакие слова и объяснения. У меня было странное чувство, что в эту минуту я была другой, совсем другой, какой раньше я себя не знала.
И куда-то исчез тот холод, та заминка, стена, которая всегда возникала между мной и мужчиной. Мне было хорошо, уютно, тепло. Как будто я купалась в ласковых волнах и не хотела выходить на берег. Нежные чуткие пальцы скользили по ноге и выше; я расслабилась и откинулась назад. Желание рождалось во мне вместе со всепоглощающей нежностью; я взяла его руку и поднесла к губам.
В другое время этот жест удивил бы меня.
Но не сейчас.
Я всецело принадлежала Ангелу; мое тело плавилось в его руках – послушное, мягкое, как подтаявший шоколад, который может принять любую форму.
Я жаждала этих легких нежных прикосновений, от который во мне медленно поднималась буря.
Но это придет чуть позже. А пока Костя покрывал поцелуями мою грудь, и я чему-то улыбалась. Он был на мне, и в слабом свете ночника я видела его худощавое тело и крепкие плечи. Мы прильнули губами друг к другу, и я обхватила его руками. Я раскрылась ему навстречу, и наши тела задвигались в медленном ритме: то опадая, то приподнимаясь. Мы боялись даже дышать, боялись нарушить ту хрупкую невесомую гармонию, которая сложилась между нами. Жар внизу живота становился почти нестерпимым. Я задвигалась сильнее, но Костя лизнул языком меня в шею и прошептал:
– Не торопись.
И я покорно закрыла глаза, уступая ему.
И все же неистовый пожар настиг меня, я прижалась к Косте, замотав головой. Он резко вскрикнул и в тот же момент мы одновременно испытали сладкий взрыв, от которого закололо в кончиках пальцев.
