Костя вышел из машины и направился к будке. Он говорил с охранником недолго, но вернулся красный и злой. Даже спрашивать ни о чем было не нужно. Я сидела, спустив ноги на траву. Он встал рядом.
– Никак?
– Идиот пузатый! – сплюнул Костя на землю. – Уперся и ни в какую. Даже бабки приличные совал. Уперся и все.
– Значит, есть, что скрывать, и ему здесь хорошо платят.
– За работу держится. И боится. Если он допустит утечку информацию – с него три шкуры сдерут и устроят так, что работу он больше нигде не найдет. Эти люди серьезные и шутить не любят. С охранником был, видимо, проведен соответствующий инструктаж.
– Слушай! – прервала я его. – Может быть, сядем в машину и поедем обратно? Похоже, он кому-то названивает насчет нас. Сейчас выйдут из ворот и нас как следует отметелят, чтобы мы не совались куда не следует.
Костя обернулся.
– Пожалуй, ты права. Поехали!
Он нырнул в машину и посмотрел на меня.
– Не боишься?
Я покачала головой.
– За себя нисколько. А вот за Эву…
Он резко рванул с места, и я вцепилась в подлокотники автомобильного сиденья, чтобы сохранить равновесие.
– Куда мы теперь? В Москву?
– Нет. За Эвой.
Мы проехали какое-то время, внезапно Костя обернулся, а потом выразительно посмотрел на меня.
– Кажется, нас засекли.
Я тоже обернулась. Две машины на одинаковом расстоянии следовали за нами.
– И что это значит? – похолодела я.
Он пожал плечами.
– Ребята хотят с нами поговорить. А мы с ними – нет.
– Может, остановить машину и разобраться с ними.
Ангел посмотрел на меня и усмехнулся.
– Солнышко! Я бы всей душой. Но, к сожалению, я не один, а рисковать тобой я не могу. И не хочу.
Я сцепила руки.
– Все будет хорошо, – бросил он. – Даже и не сомневайся.
– Я не сомневаюсь, – сказала я глухим голосом. – Но я страшно боюсь за Эву.
– Мы едем в твой город и попробуем оторваться от них. Рискнем?
– Рискнем, – откликнулась я.
– Спасибо.
Его большой палец лег на мой указательный.
– Санечка! – он осекся…
Вместо ответа я улыбнулась. Я должна быть сильной. Ради Эвы. И ради себя.
Я обернулась: машины по-прежнему следовали за нами.
– Лучше не оборачивайся, – сказал Костя. – Так тебе будет спокойнее. Иначе ты будешь сильно нервничать.
– Я уже нервничаю.
– Не надо, – он погладил меня по щеке. – Пожалуйста.
– Попробую, – вздохнула я.
Мы замолчали. По тому, как Костя крепко стиснул зубы, я поняла: он что-то придумал. И мне оставалось только ждать и не задавать глупых вопросов. Словом, быть пай-девочкой.
– Скоро въедем в город, – сказал Костя, не глядя на меня.
– Я знаю, – ответила я, несколько удивленная. Неужели он думает, что я плохо знаю окрестности города, где родилась и провела всю свою сознательную жизнь.
Но вскоре я поняла, что он имеет в виду. Еще до указателя, обозначавшего въезд в город, Костя резко прибавил скорость, и я, откинувшись назад от неожиданного рывка, сказала:
– Ну ты… – и замолчала, вцепившись руками в подлокотники. Лихая езда набирала обороты.
Наши преследователи тоже прибавили скорость, и каким образом нам удастся оторваться от них, я даже не представляла.
– Держись крепче! – услышала я рядом с собой.
– Держусь.
– И ладненько! – весело блеснул глазами Ангел.
В наш тихий сонный городок мы влетели, как стрела, пущенная из лука умелым стрелком. Мы понеслись по главному шоссе, затем Костя резко свернул направо, и я только успела крикнуть ему:
– Теперь – прямо и налево! Там другая улица.
Когда мы уже ехали по другой дороге, я спросила:
– Теперь к Эве?
Ангел пожал плечами.
– Сначала надо убедиться, что мы оторвались от них – нам не улыбается тащить за собой этот «хвост».
Машина остановилась и дала задний ход. А потом – влево между старых пятиэтажек и домов барачного типа. И тут я сообразила, что сейчас мы упремся в тупик и поэтому запоздало крикнула:
– Костя! Тупик!
– Чего ты раньше-то молчала.
– Я поздно увидела.
– И чего делать? Здесь можно как-то вырулить на другую улицу?
Я отчаянно замотала головой.
– Нет. Сейчас мы упремся в стенку.
– Блин!
Я обернулась назад. В конце переулка, заканчивающегося тупиком, появилась первая машина из тех, что преследовали нас.
– Кажется, нас прижали, – обреченно выдохнула я. – Посмотри назад.
– Я уже вижу.
– Что будем делать?
– Удирать.
– Каким образом?
Но он ничего не ответил.
Машина резко затормозила.
– Выходим, – скомандовал Костя.
Я схватила сумку и вопросительно посмотрела на него.
Мы выскочили из машины. Примерно в пяти шагах от нас высилась грязно-серая стена высотой около двух метров.
– Я не смогу.
– Тебя никто и не спрашивает.
Стена подпиралась с двух сторон домами. Один из них давно предназначался на слом и в нем никто не жил.
– Можно нырнуть в этот дом. Он не жилой.
– Там есть выход на другую улицу?
– Наверное.
Времени на раздумья или колебанья уже не было, и он решительно дернул меня за руку. Мы влетели в дом и понеслись наверх. Лестницы уже порядком прогнили, и пару раз я чуть не упала, когда моя нога соскальзывала со ступенек.
– Ты можешь потише? – обернулся ко мне Костя. – Такой шум нежелателен.
В доме было четыре этажа. Многие двери были распахнуты, и квартиры зияли пустотой. Кое-где стояла старая мебель, которую не успели или не захотели вывезти – сломанные стулья и покосившиеся тумбочки.
– Наверху должен быть чердак, – пробормотал он.
Судя по грохоту раздававшемуся снизу, нас уже засекли и поднимались за нами.
Костя приложил палец к губам, но я усмехнулась.
– Позновато.
Он рывком втянул меня в пустую квартиру и захлопнул дверь.
– Задвижки нет.
