Я уже захлопывала дверь подъезда, когда увидела маленького котенка – серого с голубыми глазами, который жался к подвальной решетке.
– Вот незадача, – буркнула я. – Как же ты сюда попал? Свалился что ли?
Я подхватила его, и он легонько царапнул меня по ладони.
– Сиди! – пригрозила я ему. – А то оставлю на улице – тогда будешь знать.
Со своей ношей я поднялась на лифте и позвонила в дверь.
Меня внимательно изучали в глазок, и я не вытерпела.
– Ась! Это я! Свои.
Дверь открылась медленно. Девочка стояла со своим белым медведем и не мигая смотрела на меня. Ее отсутствующий взгляд зацепился за котенка и глаза распахнулись, как будто ледокол рассек мощную ледовую корку.
– Ась, этот малыш, наверняка, хочет есть и пить. Молоко найдется?
Она повернулся и пошла в сторону кухни. Я – за ней.
Ася достала из холодильника пакет молока и потрясла им.
– Теперь блюдечко.
Я налила молока в белое блюдце, которое мне протянула Ася, поставила его на пол и, присев на корточки, ткнула котенка в него мордочкой. Он фыркнул и попятился назад. Я подтолкнула его вперед, и все четыре лапы оказались в блюдце.
– Нет. Так дело не пойдет. Неаккуратный ты товарищ и несмышленый еще. Давай-ка я научу тебя пить молоко.
Ася села на табретку, положив медведя на пол, и смотрела, не отрываясь, на котенка. Я взяла его на руки и скомандовала Асе:
– Поставь блюдце на стол.
Окунув палец в молоко, я поднесла его малышу. Тот довольно зачмокал.
– Так уже лучше. Хочешь сделать это сама?
Ася часто-часто закивала.
Передав ей зверюгу, я сказала:
– Я нашла его около дома. Надо дать объявление – вдруг он потерялся.
– Не надо, – едва слышно сказала Ася. – Пожалуйста, – прибавила она.
Я пожала плечами и пошла в комнату. Легла ничком на кровать и зарылась лицом в полушку.
В голове гудело; как-то все стало безразлично и неинтересно. Я подумала, что Эва на меня надеется, а я подвожу ее.
Я твердо решила, что когда придет Дмитриев, я откланяюсь и побегу из этого дома без оглядки. Вернусь обратно в свой город; Эве скажу, что после родов ей нужно возвращаться в Париж. И мириться с Франсуа. А если ее снова будут преследовать представители «Медицины будущего», пусть обращается в полицию. Вряд ли они захотят иметь дело со стражами закона.
Громко хлопнула входная дверь, и этот звук болезненно отозвался в голове. Я услышала звонкий голос Аси, низкий – Кирилла Андреевича. Она показывала ему котенка. Сейчас он войдет сюда и всыпет мне за то, что я тащу животных в чужой дом без спроса. Невольно я вжала голову в плечи. Вот сейчас. И….
Дверь в комнату открылась.
– Надо сказать Асе, пусть отнесет котенка на улицу. Это твоя идея притащить его в дом?
– Моя.
– Здорово придумала, ничего не скажешь. Только микробов девчонка нахватает.
От злости у меня даже губы затряслись.
– А ты думаешь о ней? – закричала я. – Она сидит тут в четырех стенах и чахнет. Ни друзей, ни подруг. И ты палец о палец не ударишь, чтобы как-то помочь ей. А животное как раз может здорово отвлечь и вывести ребенка из этого ступора. Странно, что ты врач и не понимаешь этого. Любой психолог такие вещи тебе в два счета разъяснит…
– Слушай, ты! – и глаза Дмитриева сузились. – Не влезай в чужую жизнь, когда тебя не просят. Я ради нее готов на все. Мне о ее будущем думать надо. Кормить и одевать. Я ей и мама, и папа. И что ей надо, я лучше тебя знаю. И ты мне не указывай! Поняла?
– Поняла, ты особо не разоряйся. Я тебе не подопытный кролик. Черт с тобой! Хочешь издеваться над девчонкой, продолжай дальше в том же духе. А меня тут ты больше не увидишь. Чао!
Я вылетела из комнаты, с силой хлопнув дверью. От злости и обиды у меня дрожали руки. Я думала, что он пойдет за мной и извинится, но мои иллюзии разбились вдребезги – Дмитриев даже не вышел, когда я шебуршилась в коридоре. Что ж! Я сама хотела уйти – вот и ушла!
Я вышла из дома с сумкой, и вытирая ладонью выступившие слезы – все таки они выступили, – пошла вперед. Мне нужно было ехать обратно к Пашиной тетушке и приводить в порядок квартиру. О том, что мне придется отвечать за этот бардак и вспоротую мебель, лучше было не думать. От этой мысли становилось плохо вдвойне.
Я нырнула под арку; передо мной была проезжая часть, и тут ярко-красная машина тронулась мне навстречу.
Плавно затормозив, она остановилась.
Ангел вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился ко мне, улыбаясь.
– Привет! – он наклонился и поцеловал меня в щечку.
Я сделала попытку отстраниться.
– В щечку же, – укоризненно сказал он. – Куда путь держим?
– Куда глаза глядят, – съязвила я.
– А куда они глядят?
Я пожала плечами.
– Для начала я поеду на квартиру к знакомым, которые предоставили мне крышу над головой.
– А эта хата – ликвидирована?
– Ты что, за мной следил?
– Как можно!
Я бросила на него взгляд мельком. Сегодня Ангел был каким-то притихшим и скромным. На него не похоже.
– Ликвидирована.
– Могу подвезти.
– Ты работаешь в бюро добрых услуг?
– Всего лишь Карлсоном, который живет на крыше. Садись!
– А, ладно, – я махнула рукой и открыла дверцу машины.
Настроение было паршивым и я решила, что такой собеседник как Ангел поможет мне отвлечься от моих проблем.
– Как дела?
– Лучше не спрашивай! – буркнула я.
– Я уже вижу – поэтому и спросил. Решил протянуть руку помощи. Я же в бюро добрых услуг работаю.
– За бесплатно? – поддела я.
– Может, у меня в твоем деле свой интерес появится.
Я задумалась. Может правда, чем черт не шутит – поделюсь с Ангелом, и он мне что-то подскажет.
Я рассказала ему историю с Эвой от начала до конца.
Про то, как ее преследуют и что мы не знаем, как все это прекратить.
– И что ты скажешь? – спросила я, закончив. Салон красной машины был мне уже знаком и я погладила рукой леопардовую обивку.
– Пока ничего. В зависимости от того, что ты хочешь.
– Я хочу узнать, почему они преследуют Эву. И что им от нее в конце концов нужно.
– И как ты до них доберешься?
– Не знаю.
Ангел вел машину уверенно-спокойно. Его руки лежали на руле, а я не могла отвести от них взгляда. Легкий золотистый загар и золотисто-рыжие волоски на руках. Никогда раньше я не обращала внимания на мужские руки…
