Николас вспомнил стрелу с серым оперением, которая торчала из ноги Блитцена. Он знал, что олень скоро пойдёт его искать. И тогда эти высокие плечистые мужчины снова попытаются его убить и приготовить из него жаркое. Он посмотрел на испуганного Малыша Кипа, который не сводил с него своих необычайно больших глаз. За всё это время эльфёнок не произнёс ни слова, и Николас впервые в жизни возненавидел отца.
Он повернулся к людям, стоявшим посреди заснеженного леса. Чёрные тени в синей ночи. Похитители эльфят. Убийцы оленей. Николасу было страшно, но его переполняла решимость.
– Всё будет хорошо, Малыш Кип. Я вытащу тебя отсюда – и верну домой.
Месть Блитцена
– Попридержи оленей, мальчик! – прикрикнул на него кто-то, но Николас даже не стал выяснять, кто именно. Он целиком сосредоточился на железных цепях, которыми Малыш Кип был прикован к клетке.
Отец схватил его и попытался оттащить в сторону.
– Пойдём, Николас, ты нас обоих позоришь! – прошипел он.
– Давайте его тоже засунем в клетку, – предложил Тойво.
– Мы не можем посадить мальчика в клетку, – урезонил его Андерс.
– Уже посадили! – возмутился Николас. – Или эльф не считается?
– Конечно, не считается, – твёрдо ответил Джоэл. – Он же эльф. Ты сам сказал, что эльфы бросили тебя в тюрьму. Помнишь?
Николас вспомнил Отца Водоля, его трясущуюся от ярости бороду и то, как страшно ему было.
– Да, но…
Но что? На миг Николас задумался, что же он делает. Почему его так волнует судьба какого-то эльфа? Потом он заглянул в клетку. Малыш Кип весь дрожал, лицо его сморщилось от слёз.
– Ты же эльф! – торопливо прошептал Николас. – Ты умеешь колдовать. Используй свою магию!
– Не могу! – заплакал Малыш Кип. – Это невозможно!
– Эй, тебе нельзя говорить такие слова. Ты ещё слишком мал, чтобы ругаться.
Малыш Кип склонил голову набок и посмотрел на мальчика. Николас понимал, что просит его слишком о многом. Ведь Малыш Кип был и в самом деле маленьким. Возраст эльфа на глаз определить непросто, но Николас сомневался, что этому эльфёнку больше пяти лет. Может, он ещё не научился колдовать. А даже если научился, собрать силы на одно ясное, чёткое желание тоже нелегко. Уж Николас-то об этом знал. Само по себе волшебство бесполезно. А сделать невозможное возможным куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Эльфёнок закрыл глаза и выпрямился. Люди вокруг издевательски захихикали.
– Сегодня канун Рождества, – напомнил Николас. – Чувствуешь? В воздухе разлито волшебство. Давай же, Малыш Кип. Используй чудовство! Ты сможешь.
– Нет, – прохныкал эльфёнок. – Не смогу.
– Сможешь, – настаивал Николас. – Я в тебя верю. Ты эльф, ты сможешь.
Малыш Кип засопел от усердия.
– Пойдём, Николас. Довольно! – сказал Джоэл, снова хватая сына за руку.
Из клетки послышалось странное звяканье. Малыш Кип так расстарался, что стал пунцовым от напряжения. И вдруг: клац!
Николас увидел, как одна цепь на руке малыша лопнула, словно была не из железа, а из ниток. За ней лопнула вторая и третья, и наконец осталась всего одна.
– Давай, Малыш Кип! У тебя получается!
– Эй, смотрите! Эльф собрался бежать!
– А ну прекрати колдовать, уродец ушастый! – рыкнул Тойво. – Или получишь стрелу промеж глаз.
Тойво вскинул арбалет и наставил его на эльфёнка.
– Вот уж нет! – отозвался Малыш Кип, что для людей прозвучало как «калабаш анимбо».
– Хватит нести тарабарщину! – прикрикнул Тойво.
Где-то наверху птица сорвалась с ветки и улетела, шумно хлопая крыльями.
– И что мы будем делать с мёртвым эльфом? – осадил арбалетчика Джоэл.
– Мёртвый всяко лучше сбежавшего, – отмахнулся Тойво. – Ещё раз дернётся – и я его точно пристрелю.
Николас быстро вырвался из хватки отца. Сейчас он совсем не чувствовал себя его сыном. Задыхаясь от страха, мальчик кинулся к клетке. Он закрыл собой Малыша Кипа и посмотрел в глаза Тойво. Те были чёрными, как ночь, и, казалось, не ведали сомнений.
– Тогда тебе придётся сначала пристрелить меня! – крикнул Николас.
– Не искушай меня, мальчик. Тебя я тоже могу убить, – недрогнувшим голосом ответил Тойво.
– Смотрите! – громко просипел Томас, тыча пальцем куда-то в чащу.
Николас обернулся и увидел, как через лес, в вихре снега, копыт и морозного дыхания, несётся олень, сотрясая деревья громоподобным топотом.
– Блитцен! – завопил он, испугавшись за жизнь друга.
– Оставьте его мне! – крикнул Андерс и молниеносно выхватил стрелу.
Тренькнула тетива; стрела свистнула, стремительно взрезав холодный воздух. Блитцен мчался ей навстречу, но, когда столкновение казалось неизбежным, вдруг вскинул голову и всем телом потянулся вверх. Копыта оторвались от земли; в следующий миг он уже скакал по воздуху – словно взбирался на невидимый холм, стряхивая снег с сосновых ветвей.
Николас заметил, что Андерс снова целится в оленя, рогатый силуэт которого был чётко виден на фоне полной луны.
– Пожалуйста, не стреляйте! – взмолился он. – Это мой единственный друг!
Джоэл посмотрел на бледное лицо сына. Потом на свою левую руку – ту, на которой не хватало пальца.
– Жизнь – боль, – горько сказал он.
– Но и волшебство, папа.
Джоэл не обратил внимания на его слова.
– Успокойся, Николас. Прикажи оленю спуститься, чтобы мы его видели. Мы не будем в него стрелять, правда ведь, парни? Мы только закуём его и отведём к королю. Уверен, его величеству понравится летающий олень.
Андерс опустил лук.
– Да. Прикажи ему спуститься.
– Блитцен! – позвал Николас. Он сомневался, что этим людям можно доверять, но выбора у него не было. – Спускайся! Внизу безопаснее.
Кажется, олень его понял. Во всяком случае, через минуту он опустился на поляну; грудь его тяжело вздымалась, а глаза сверкали от возбуждения.
– Это Блитцен. Пожалуйста, не обижайте его, – попросил Николас, и олень ткнулся носом ему в плечо.
– Я знаю озеро Блитцен, – сказал Томас, поглаживая куртку из оленьей кожи.
Николас потрепал друга по шее, а тот уставился на Андерса. Из груди оленя вырвалось нечто среднее между мычанием и рычанием.
– Всё хорошо, Блитцен. Он тебя больше не обидит, – успокаивал его Николас, сам не до конца веря в свои слова.
