– Как ты? – шепнул он.
– Жива! – ответила я, и мы оба прыснули.
Через час мы сидели в номере и строили планы на вечер. Макс предлагал посидеть в каком-нибудь ресторанчике и ни слова – слышишь, говорил он, – ни слова о делах!
– Ладно, – cогласилась я. – Не буду. Даю честное слово. Ты мне веришь?
– Ничего другого не остается. Но учти, нарушишь клятву – придумаю наказание.
– Какое?
– Мало не покажется, – пообещал он.
– Не буду, не буду. Уже боюсь.
Сен-Тропе оказался очаровательным городом. Узкие улочки, дороги, взлетающие вверх, легкомысленность и безмятежность, разлитая в воздухе. Город был весь пронизан ощущением праздника, который никогда не кончается, а длится, как летний сон в полдень, когда веки смыкаются от жары, голова становится тяжелой, и ты проваливаешься в это сладкое блаженное забытье. Был разгар сезона; туристы кочевали пчелиным роем из магазина в магазин, от ресторана к ресторану. Слышалось бибиканье нетерпеливых машин, которые запрудили улицы, в воздухе пахло свежей выпечкой и морем. И как ни странно, меня тоже охватило пьяняще-ликующее состояние. Ну чего я сейчас буду париться проблемами? Они от меня никуда не уйдут. Хоть сегодня я расслаблюсь и буду наслаждаться летним вечером. Я тряхнула волосами и рассмеялась.
Мы шли по старинной улочке вверх, и Макс обнимал меня за плечи.
– Ты чего? – откликнулся он.
– Просто так. Так где тот уютный ресторанчик, в котором ты обещал накормить меня устрицами?
В ресторанчике мы пили вино, ели устрицы и салат с морскими мидиями. В голове шумело, я много смеялась, и вообще все было так чудесно, что я подспудно боялась, что потом по закону расплаты посыплются сплошные шишки и неприятности. Такая странная особенность человеческой психики: когда все так хорошо, что лучше не бывает, начинаешь думать, что это прелюдия к бедам и несчастьям. Я, разумеется, не забыла, что мне еще предстоит разобраться с Багдасариевым, но все равно хотелось думать, что худшее осталось далеко позади. Особенно после того, как мы с Максом чудом избежали смерти. У меня еще перед глазами стоял охранник, его учащенное тяжелое дыхание и взгляд, от которого сразу хотелось повеситься. Без раздумий и колебаний.
– Ну что, теперь домой? – спросил Макс. Я, подперев щеку рукой, смотрела на улицу и чему-то улыбалась.
– Что? – я перевела взгляд на него.
– Теперь – домой.
– Какой ты зануда, – притворно вздохнула я. Мне хотелось посидеть здесь еще.
– Зануда? – Макс скорчил устрашающую гримасу. – Да я отличный парень. Ты еще не знаешь настоящих зануд!
– И слава богу!
Мы возвращались в отель, когда уже стемнело. Луна не отставала от нас на всем протяжении пути. Она то пряталась за крыши домов, то блестела в темных окнах, то маячила в беззвездном небе озорным светло-серебристым поплавком. Сумасшедший очаровательный город в эту минуту был то ли сном, то ли восхитительной явью. Иногда нам навстречу попадались восхитительные фрики: девушки в разноцветных париках, парни, размалеванные татуировками по пояс, мужчины в костюмах вампиров.
– Спешат на частную вечеринку, – пояснил Макс. – Типа ужин у Дракулы.
– Как это? – изумилась я.
– Дорогая, это же Сен-Тропе. Миллионеры развлекаются, как могут. И как хотят. Здесь жизнь не утихает ни днем, ни ночью. Смотри, как ярко освещаются виллы; над ними кружат вертолеты. Развозят некоторых гостей по домам. С виллы на виллу.
Действительно, многие виллы издалека горели огнями; в небе летали вертолеты, и до меня доносились обрывки музыки: где-то неподалеку грохотала дискотека.
В отеле мы повалились на кровать, не раздеваясь.
– Макс! – рассмеялась я. – Мне кажется, я схожу с ума.
– Не мешало бы, – c cамым серьезным видом откликнулся он. – По-моему, ты чересчур строга.
Его рука забралась под мое платье и остановилась на бедрах.
– На платье слишком много пуговиц. Надо исправить этот недостаток.
– Макс! – прошептала я, закрывая глаза. – Ну и чего ты медлишь?
Утро ворвалось внезапно. Я не успела открыть глаза, как Макс намотал прядь моих волос на палец и слегка дернул их.
– Просыпайся!
– Я не могу еще поваляться в постели? – проворчала я.
Макс сидел рядом на кровати и пытался меня разбудить.
– Не можешь. Уже двенадцать.
– Как! – охнула я.
– А вот так. Ты хочешь установить рекорд по самому продолжительному сну?
– Чего ж ты меня раньше не толкнул?
– Нравится наблюдать за тобой, когда ты спишь. А еще время от времени приподнимать простыню…
– Извращенец!
– Какой есть.
Я села на кровати. Макс сидел обнаженным. И мне сразу захотелось положить руку ему на грудь. А еще ощутить тепло его губ. Мои пальцы скользнули вниз – к животу Макса. И Макс ухмыльнулся.
– Ого! Я теперь в полной боевой готовности.
Через минуту он уже навис надо мной, и я мгновенно ощутила блаженную негу. Я заурчала.
– Неплохое начало утра.
– Прекрасное!
Пальцы Макса нежно поглаживали внутреннюю поверхность моих бедер. Густой влажный жар постепенно обволакивал меня. Я слегка сдвинула, а потом снова раздвинула колени и шутя куснула сосок Макса. Но он уже вошел в меня, и обжигающая сладость вспорола мое тело сверху донизу, как коротким ударом ножа. Макс неотрывно смотрел на меня, я – на него, но потом мои глаза закрылись, и я полностью отдалась восхитительным ощущениям.
Когда все закончилось, Макс лениво потянулся.
– Это было вместо завтрака? Или до?
– Намек на то, что ты проголодался?
– Угу! Но я могу затребовать и вторую порцию.
Я встала и пошла в душ. Струи воды хлестали по телу, я поворачивалась то левым, то правым боком. У Макса зазвонил телефон, и вдруг в эту минуту я поняла, точнее, осознала каким-то шестым чувством, что все закончилось. Что мини-каникулы в Сен-Тропе подошли к концу. И нам пора уезжать, и вообще наступает другая жизнь, от которой я старательно бежала, но которая тем не менее все равно настигла меня, несмотря на мои попытки бегства.
Я обмоталась полотенцем и вышла из душа.
– Ну что? – сказала я как можно более безразличным тоном. – Кто звонил?
Макс помедлил, прежде чем дать ответ:
– Олеся. Есть один план…
Я вскинула на него глаза.
– Макс! – жалобно прошептала я. – Может, мы хотя бы кофе выпьем, прежде чем ты мне все расскажешь…
Он внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять, что творится в моих мозгах…
