— Да, — ответила Кейт, глядя на остатки кофе и вращая чашку в руках. — Правда, Опал, я так думаю.
Рейвен и Ник подошли к столику с сумкой, полной кленового сиропа, сластей с кленовым сиропом, футболкой с картинкой лося и экземпляром журнала «Жизнь Вермонта».
— Это поможет тебе продержаться, пока ты не вернешься сюда на Рождество, — сказала Рейвен.
— Теперь я чувствую себя настоящей туристкой, — призналась Кейт, принимая подарки. Она взглянула на счет, оставила деньги на столе и начала собирать вещи.
— Не могу поверить, что уезжаю, — сказала она. — Что сегодня вечером я буду ужинать в собственной кухне. Боже, как я соскучилась по микроволновке… и моей посудомоечной машине! Но это как-то странно, после всего…
— Кейт, — сказала Рейвен. — Не беспокойся о своей матери. Мэг говорит, что «Спрюс Вью» — лучший санаторий для престарелых. И мы будем регулярно навещать ее, правда, Опал?
Опал энергично закивала. Сегодня утром они оставили Джин за чаем в маленькой столовой с белоснежными салфетками. Она попробовала джем из баночки на столе, подмигнула Кейт и сказала:
— Клубничный джем, Кузнечик. Наш любимый. Мы с Мими в этом году закрыли много банок консервов. Хороший был урожай.
— Ну конечно, мама, — сказала Кейт. — Один из лучших.
После объятий, поцелуев и обещаний позвонить они посмотрели, как Кейт прошла через рамку металлодетектора и спустилась по пандусу к самолету. Наблюдая за ней, Опал прикоснулась к бутылочке шампуня в своем кармане. Когда она обернулась, то увидела слезы на глазах у Ника, что выглядело немного странно, но с другой стороны, за последние дни ей приходилось видеть и более странные вещи.
— Она вернется на Рождество, — обратилась Опал к мужчине, который, как она недавно узнала, оказался ее братом. Он слабо улыбнулся, словно маленький мальчик, которому пообещали сладкий десерт, если он съест порцию шпината.
— Мы можем подняться на обзорную башню? — спросила она.
— Если хочешь, — отозвалась Рейвен.
— Я подожду здесь, — сказал Ник и опустился на стул.
Опал вышла в холл, покрытый серым ковролином, миновала плавный поворот и поднялась по спиральной металлической лестнице на вершину башни, которая была ее любимой частью аэропорта. Помещение размером с маленькую спальню и огромными окнами от пола до потолка вместо стен. Ряды уродливых оранжевых стульев были обращены к каждому окну, а из динамика на потолке транслировались все радиоконтакты с диспетчерской вышкой. Опал и Рейвен были единственными посетительницами.
Опал подошла к западному окну и заметила небольшой DC-9, который доставит Кейт в Бостон, где она пересядет на магистральный авиалайнер до Сиэтла. Она смотрела, как последние пассажиры поднимаются по металлическому посадочному трапу. Через несколько минут трап убрали, люк закрылся, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Из динамика раздались шуршащие звуки переговоров пилота с диспетчером на вышке.
— Пойдем, милая, — сказала Рейвен. Она направилась к лестнице и начала спускаться; стук ее каблуков эхом отдавался в комнате. — Нас ждет Ник.
— Уже иду, — крикнула Опал ей вслед. Но что-то на взлетной дорожке привлекло ее внимание как раз в тот момент, когда самолет Кейт пошел на подъем. Луч света отразился от крыла, как будто кто-то послал сигнал ручным зеркальцем. Свет ударил ей в лицо, отразился от оконного стекла за ее спиной и исчез. Самолет оторвался от земли и наклонился влево, равномерно набирая высоту.
Там, на крыле, была Дел — ее сестра — серебряная звезда, сверкающая в солнечном сиянии, раскинувшая руки и исполнявшая бесшабашный танец, бросавший дерзкий вызов силе тяготения. Ее ковбойская рубашка развевалась за спиной, а волосы разлетелись вокруг лица, когда она направляла большую белую птицу в облака: величайшая воздушная акробатка всех времен. И даже через толстое стекло обзорной башни Опал слышала ее смех, доносившийся с ветром, и лукавую поддёвку: Догони меня, если сможешь.
