– Сэр, какое замечательное наказание!
Утром я проснулась оттого, что кто-то осторожно будил меня, покусывая мочку моего уха. Я перевернулась на другой бок и улыбнулась:
– Ой-ой! Как приятно.
– В самом деле? А то у тебя во сне был такой недовольный вид, что я подумал: ты из-за чего-то сердишься.
– Наверное, мне плохой сон приснился. Но, если честно, я уже ничего не помню. Мне часто снятся яркие красивые сны, как в кино, но стоит проснуться – и все улетучивается. Даже обидно! Словно оборвали киносеанс на самом интересном месте и выгнали меня из зала.
– Бывает. А ты пробовала зарисовать свой сон?
– Зарисовать? Как это?
– Очень просто. Просыпаешься, берешь карандаш или краски и рисуешь сон. Бывает, память бессознательного сама все вспоминает за тебя. И рука рисует то, о чем ты вроде бы забыла.
– Как интересно! – Я провела пальцем по его лбу. – У тебя часто на лбу морщинка. Вот здесь… И это мне не нравится.
– Мне тоже. Но никуда не денешься.
– Где ты прочитал о том, что сны надо зарисовывать, чтобы они не пропали из памяти?
– Нигде… – Феликс замолчал, а потом продолжил: – Просто, когда умерла Алена, моя жена, с Федькой начались проблемы. Это мой сын… Он наотрез отказывался разговаривать. Я уже испугался, что придется пацану пожизненно по психушкам торчать. Вот и пришлось мне прибегнуть к услугам психологов и психотерапевтов. Одна врачиха посоветовала мне общаться с ним при помощи рисунков: так он, мол, скорее отойдет. Попробуйте, сказала она, что вы теряете? Я к тому времени уже почти отчаялся. Доктор в поликлинике, который нас наблюдал, только пальцем у виска повертел и сказал, что никогда не слышал о такой методике. Что ж, это ваше право, cкривил он губы в усмешке. А до этого он все время предлагал мне отправить Федьку на лечение в специализированную клинику. Я отбрыкивался, как мог, не хотел парня терять. У нас ведь так могут залечить… Короче, cтали мы с Федюнькой обмениваться рисунками. И так это дело пошло-поехало… Отошел он понемногу… и теперь рисовать не бросил, хочет дизайнером стать. А первые его рисунки я до сих пор храню. Грустные они такие были… Брошенные зверьки, щенки и котята на улицах… И все – в черно-белых вариантах. Теперь иногда он на них смотрит – и не верит. Папа, говорит, это я рисовал? Ты, отвечаю, кто же еще…
Я вспомнила рисунок Лизы: девочка с собакой под дождем, и свернулась калачиком.
– Ты что? – Он провел рукой по моему плечу и поцеловал меня в шею.
– Лизу вспомнила, – глухим голосом сказала я. – Где она сейчас, бедная моя девочка?
– Только не плакать!
– Не буду, – шмыгнула я носом. – Хочу, но не буду.
– Правильная установка. Надо не плакать, а действовать!
Я взяла Феликса за руку:
– Ты вернешь мне Лизу?
– Конечно. Обещаю.
Я бы поняла, если бы Феликс сказал: «Я сделаю все, что смогу». Или что-то в этом роде. Он же сам признался в первую нашу встречу, что нужного результата мне никто не гарантирует. Но то, что он не сомневался в успехе, тронуло меня до глубины души и наполнило меня чувством покоя. Рядом с ним мне казалось, что все будет хорошо и по-другому просто невозможно.
– Я тебе верю.
– А это – главное! – Полынников вскочил с кровати, обмотавшись простыней, и повернулся ко мне: – У меня есть для тебя подарок от Лизы.
– Да? – Я приподнялась на локте. – Какой?
– Сейчас увидишь. – Полынников взял пакет, лежавший в углу, и передал его мне: – Посмотри. Я пошел в ванную.
Я села на кровати, открыла пакет и достала оттуда игрушку – того самого мишку с ярко-голубым зонтиком, которого я подарила Лизе. Я взяла игрушку в руки и почувствовала, как слезы упали мне на руки. Я плакала, обхватив мишку, потом положила его на подушку и пошла в ванную, умыться.
Феликс был еще там. Я наклонилась над раковиной и умыла лицо.
Неожиданно Ф.Ф. взял меня за руки и притянул к себе, под душ. Я прижалась к нему, чувствуя, как моя боль постепенно стихает, рассасывается…Теплая вода хлестала меня по спине и бедрам. Я подняла голову, и струи заскользили по моему лицу.
– Феликс! – зажмурилась я. – Ты – просто чудо.
– Ага! – мгновенно откликнулся он, целуя меня. – Обыкновенное чудо. Кто бы сомневался.
За завтраком мы болтали обо всем на свете. Тревога и боль куда-то ушли, я чувствовала в себе подъем сил и боялась, что Феликс найдет меня трещоткой, девушкой, которая не закрывает рта, а все время говорит и говорит.
– Я тебе еще не надоела?
– Нет, – кратко бросил он.
Ф.Ф. сидел уже в костюме и поедал блюдо из лосося.
– Надо у них рецепт спросить. Любопытное сочетание продуктов. Плюс – сладкий вкус. Оригинально.
– Точно, – отозвалась я с набитым ртом. – Сладкая рыба! С ума сойти. Кстати, я хотела тебя спросить: где ты так мастерски готовить научился? Случайно не в повара готовился? А потом вовремя понял ошибку и подался в юристы?
– Это все Федька виноват. Он, будучи маленьким, жутко капризным был в отношении еды: то он не ест, это – не хочет. Бабушка намучилась с ним. Пришлось что-то изобретать на ходу. Сначала я экспериментировал с кашами, потом с картошкой: то котлеты из них сделаю, то запеканку. Бутерброды красивые, фигурные готовил. Так и увлекся готовкой. А теперь Федька лопает все подряд. Моя заслуга!
Я положила вилку на стол.
– Слушай! А у тебя есть фотография сына?
– Я ее всегда с собой ношу. – Ф.Ф. достал из кармана портмоне и вынул оттуда снимок: – Вот он, Федюня, Федор Феликсович.
Я посмотрела – и не поверила своим глазам! Со снимка мне улыбался тот самый парнишка, которому я помогла достать теннисный мяч из Викиного пруда! Не случайно, когда я только что познакомилась с Полынниковым, мне показалось, что я где-то его видела. У него и у сына были одинаковые ярко-синие глаза.
– Ты знаешь, Феликс, – сказала я, возвращая ему снимок, – между нами гораздо больше общего, чем ты думаешь! Например, у нас есть общие знакомые: твои соседи по даче – мои друзья. И, кстати, я уже знакома с твоим сыном.
В глазах Ф.Ф. заискрились смешинки.
– Да ну! Рассказывай-ка – что я упустил?..
Я рассказала ему о том случае с упавшим в пруд мячиком и прибавила со смехом:
– Теперь я понимаю, почему говорят, что весь мир – одна большая деревня! Так, значит, это твоя такая шикарная дача?
Ф.Ф. едва заметно нахмурился:
– Нет. Это дом отца и матери. Они бывшие мидовские работники. Сейчас отец занимается бизнесом, и довольно-таки успешно. Я редко бываю на даче, потому что когда-то мы планировали там жить с женой…
Возникло молчание. Я не знала, что сказать.
