– Да пошел ты, – равнодушно оборвал его Олег Михайлович. – От тебя воняет. Уползай, пожалуйста. Ладно?
Он повернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен, но папа положил ему руку на плечо. Резко развернувшись, Кашин-старший нанес папе короткий удар прямо в лицо, и он упал, не удержавшись на ногах. Кто-то из женщин испуганно ахнул.
Дима оцепенело смотрел, как папа поднимается. Его и без того чумазые брюки теперь были измазаны грязью, из носа струилась кровь, пятная рубашку.
«Сейчас он побьет папу Павлика!»
– Олежа, не надо. Тут дети, – подала голос Диана. В интонации не было и капли сочувствия, лишь констатация факта.
«Тут дети…»
Дима с горечью подумал, что если бы здесь были только взрослые, папа Павлика вообще мог бы избить его отца до полусмерти.
Между тем Олег Михайлович подошел вплотную к папе и отчеканил:
– Вали отсюда. Пока я не сделал из тебя отбивную. Не заставляй это делать на глазах у детей.
Пока он говорил, Дима совершенно случайно увидел, как на крышу автомобиля Кашиных бесшумно приземлился ворон. Он был черным, словно его окунули в деготь, и очень большим. Сложив крылья, птица уставилась прямо на него.
Тем временем Олег Михайлович подтолкнул папу, и тот, словно сомнамбула, нелепо перебирая ногами, двинулся к выходу. Дима засеменил следом за ним, крепко сжав его руку. Мальчика душили слезы, но он держался из последних сил.
Они вышли за пределы детского сада.
– Я убью его, – спокойно сказал папа. Он коснулся разбитого носа, вытер кровь о засаленную рубашку. Затем его лицо исказила ярость, и он заскрипел зубами. – Убью, тварь.
Дима с трудом сглотнул вязкую слюну. Папа собрался убить этого толстого сильного дядьку? Папу Павлика?!
Что-то заставило его обернуться и посмотреть на черную машину. Ворона на ней уже не было.
Они пришли домой. Веры еще не было.
Шатаясь, отец побрел в ванную и умылся. Вытер небритое лицо полотенцем, оставив на нем пару розовых пятнышек – нос все еще немного кровоточил.
Дима молча следил за ним. Наверное, папа просто пошутил. Вряд ли он на самом деле решил убить папу Паши. Потому что еще неизвестно, кто сильнее. По крайней мере, этот короткий недавний бой (хотя один-единственный удар, которым отец Павлика сбил с ног его папу, назвать боем можно было только с большой натяжкой) значительно поколебал веру мальчика в физические возможности своего родителя.
И вообще, если папе удастся все же убить гадкого толстяка, то папу могут посадить в тюрьму!
Отец прошел на кухню. Вынул из холодильника бутылку водки и сделал длинный глоток. Сморщился, подцепил вилкой слипшиеся макароны из сковородки и, наспех закусив, поковылял на балкон.
Меньше чем через минуту он вышел, сжимая в руках небольшой топор. Большим пальцем руки попробовал лезвие. Снова приложился к водке, сел за стол, положив топор перед собой.
– Не прощу… Семейка уродов, – процедил он, глядя опухшими глазами в окно. – Я знаю, где вы живете. Зарублю. Как скотину.
Он с силой стукнул топором по столу, отчего бутылка подпрыгнула и упала, покатившись к краю стола. Она бы наверняка разбилась, но папа успел перехватить ее. После этого папа обхватил виски руками и долго сидел в полной неподвижности. Затем с трудом поднялся и, ругаясь вполголоса, сходил в спальню и вернулся с упаковкой таблеток. Закинул в рот несколько белых кругляшков. Снова сел, поглаживая топор.
Дима на цыпочках прошел на балкон. Там папа держал инструменты.
Мальчик открыл большой пластмассовый ящик. После недолгих раздумий он выбрал молоток.
Он пойдет вместе с папой. Он не оставит его одного и будет помогать ему.
Он убьет Павлика, а папа убьет его папу.
Мальчик почувствовал легкую дрожь в пальцах от накатившей волны адреналина. Страх был, но это был необычный страх. Сладковатый, приятный страх. Он отомстит этому придурку Паше. Накажет его за все.
Дима засунул молоток за ремешок в джинсах. Было неудобно, рукоятка упиралась в ногу, но это пустяки, он потерпит.
Он сел у подоконника, наблюдая, как солнце медленно скрывается за крышами домов, окрашивая их в золотой багрянец.
Наверное, они пойдут убивать ночью. Ночью их никто не увидит, надо только придумать, что сказать Вере, а то она, чего доброго, их не пустит.
Скоро в квартире стало темно, но папа не включал свет. Так они и сидели, каждый думая о своем.
* * *
Очередную ступень в жизни сына, то есть, выпускной вечер Павлика, было решено отметить на даче Кашиных. Будучи начальником отдела полиции, Олег Михайлович Кашин принадлежал к той категории людей, которые к подобным событиям относятся с гипертрофированным чувством ответственности. Так же, к примеру, как и очередному повышению по должности (или званию). Получил «звезду» – проставляйся. Получил «ксиву» – проставляйся. Уходишь в отпуск – проставляйся. У сына выпускной вечер – проставляйся. И так далее.
Примерно к десяти часам вечера на даче Кашиных собралось порядка десяти человек. Олег Михайлович вытащил на подоконник массивные колонки, открыл настежь окно и включил сборник блатных песен, после чего занялся шашлыком. Его жена Диана с подругами сидела на мягких подушках, женщины курили кальян. В воздухе плавала густая мешанина из дорогих духов, ананасовой табачной смеси и дымящегося на углях мяса.
Павлик сидел в гостиной, пялясь осовелым взглядом в огромный экран телевизора, на котором шла ожесточенная битва трансформеров – Оптимус Прайм никак не мог одолеть главу расы десептиконов Мегатрона. Вокруг мальчика валялись обертки от конфет. Пухлыми, перемазанными шоколадом пальцами он рассеянно теребил подаренный родителями трансформер Бамблби. Перед ним стояла пластиковая миска с сырными чипсами, которые он время от времени грыз с вялым равнодушием, уже скорее рефлекторно, чем осознанно. Он уже давно наелся, но тем не менее с настойчивым упорством запихивал в себя соленые хрустящие ломтики, чередуя их с конфетами.
Зевая, Павлик раздраженно потер руками глаза. На веках и ресницах остались крошки от чипсов. Он взял еще одну конфету. Смятый фантик привычно полетел на пол.
В комнату заглянула мама.
– Павлуша, может, спать пойдешь? Уже поздно. Я тебе уже постелила.
– Щас. Досмотрю только, – ответил Паша, прожевывая конфету. – Мегатрон победит Оптимуса. Уж я-то знаю.
Он засунул в рот указательный палец. Сковырнув ногтем налипший комок шоколада, он слизнул его, продолжая сонно таращиться на экран. Глаза паренька то закрывались, то открывались, он начал клевать носом.
Когда Диана зашла в гостиную через пятнадцать минут, ее сын спал на диване, храпя в окружении конфетных оберток и рассыпанных чипсов. Она не без труда подняла его и бережно понесла наверх. Женщина аккуратно раздела сына, вытерла влажной салфеткой его пухлое лицо и руки.
