— Серег, чего случилось? Казах словно обухом пришибленный ходит, — покосился на соседнюю комнату Саня. — Ты тоже весь в раздумьях?
— Чего хотел? — отстраненно спросил я, не расслышав вопроса.
— Казах говорю, чего-то загрустил, — Саня многозначительно повел глазами, — чем ты его так «загрузил».
— Когда-нибудь обязательно узнаешь. Сань, не в обиду, один хочу побыть…
— Что, правда такое важное дело? — уходя, все же спросил Зимин.
— Да, — коротко бросил я и отвернулся.
— Дела! — Зимин вышел, оставляя меня один на один с мыслями.
Позже, через пару часов, он опять зашел, справляясь о моем настроении. Зайдя в комнату, вглянул на меня, а я лишь кивнул в ответ: мол, садись. Присев рядом, он уставился на меня. Я закурил, в голове была каша, надо бы отвлечься.
— Сань, а поехали с утра на полигон к судоплатовским? — не зная, о чем говорить с другом, предложил я.
— А поехали. Кости размять хочешь? Только чего, с одними пистолетами там бегать будем?
— Почему? Допуск у нас есть, мы вроде к ним и относимся, а у них там игрушки найдутся, будь уверен.
«Ну-ка, вот так», — выстрел, приклад больно толкнул плечо, но я уже ловил в оптику мишень, чтобы зафиксировать результат. Плечо еще чувствительно побаливает, доставляя серьезный дискомфорт.
— С самого края зацепил, — ровным голосом подсказывает казах, лежащий рядом.
— Вижу, ветер сильный. Возьму правее на пару «тысячных».
— И выше на половину, — добавляет Мурат.
Приклад снова попытался отбить мне плечо, а я опять упорно вглядывался в прицел.
— Во, так лучше, — деловито отмечает Мурат.
Мы стреляем уже два часа. Высадили кучу патронов, прежде чем начали попадать в мишень. Я специально выставил ее дальше, чем когда-либо — хотелось найти предел. Поставил новую экстремальную двенадцатикратную оптику — она здорово искажает реальность, но расстояние таково, что решил попробовать. Еще на прошлом курсе тренировок (в том году — вечность назад…) нам надоело постоянно ставить новую мишень. — Попадание пули «четырнадцать и пять» рвало на части любую доску. В этот раз мы выпросили в качестве стрельбища артиллерийский полигон, на котором испытывали противотанковые орудия. Мишень долго придумывать не пришлось — на одном из издырявленных танков — тридцатьчетверке, кстати, открыли и закрепили в таком состоянии крышку башенного люка. Ломом закрепили. Вот по ней и шмаляем. Новые пули для ВСК пробивают ее, оставляя в металле аккуратные отверстия. В командировку, скорее всего, будем брать именно ВСК. Если нас проведут до места, то найдут и куда оружие спрятать. Ладно, выдвину предложение, а там как скажут.
— Сколько ты отмерил в последний раз? — спросил я у казаха.
— Как просил, тысяча шестьсот, — пожал плечами Мурат. Да, с такой дистанции мы никогда еще не стреляли. Честно — даже не представляю, попаду ли в ростовую фигуру с такого расстояния.
— Мурат, надо кружок нарисовать. Буду пробовать уложить в тридцать сантиметров.
— Может, двадцать? Голова ведь меньше.
— Ты чего, сдурел? Какая голова, в тело бы попасть на такой дистанции.
— И то верно, командир. Хотя ты, помнится, в Сталинграде фрицу в башку метров с семисот из «тихой» закатал. Думаю, уйти подранком ему в любом случае не грозит. Ну, «на пару» будем пробовать? — Мурат указал на свое «весло», лежащее рядом. Стреляли мы лежа, с земли. Там, куда отправимся, вряд ли будут окопы, в которых можно укрыться.
— Падай рядом, — мотнул головой я, перезаряжая винтовку. Или ЭТО — уже не винтарь, а пушка? Еще раз модернизированная, ВСК показалась мне лучше сбалансированной. От того ПТРа, с которого она взяла начало, не осталось почти ничего. Даже внутренности почти все были доработаны с учетом потребностей армейских снайперов. А новый патрон для нее — проверено уже на фронте — пробивал «Ганомаг» с километра, дальше вроде не пробовали. Не знаю, что там в патрон засунули наши кулибины, но получилось — «зашибись». На дистанции тысяча шестьсот — отклонение меньше полуметра. И это при довольно сильном ветре.
Сдвоенный звук выстрела стремительно пролетел над полигоном и растворился в пологих холмах. После выстрела мы еще несколько секунд вглядывались в прицелы.
— Ты смотри, как кучненько, — довольно ухмыльнулся Мурат.
— Точно, — в круге, который нарисовал на люке боец из приданого нам отделения, две новые дырочки находились совсем рядом. Дыр уже было прилично, и боец, рисовавший мелом круг, старательно обвел сделанные ранее пробоины тем же мелком.
— Как это мы так, чуть не в одну точку попали? — снова подал голос казах, удивленный результатом.
— Куда стреляли — туда и попали. Ты мне вот что лучше скажи: на фотках видел — что там за местность?
— Ну, разве по фотографии скажешь однозначно? Горы, лес.
— Вот. Там в охране — чуть ли не полк солдат задействован. Если и будет возможность, то — единственный выстрел, очень точный.
— Серьезно к делу подходят, — присвистнул Мурат, — дела. Уйти будет нелегко. Помощники будут?
— Да, но не наша группа, — Мурат на мою тираду покачал головой.
Судя по предоставленным данным, агентура работает на совесть, провести нас должны без особого труда. А вот отход — правильно Мурат говорит, могут быть проблемы. Это не к фрицам в ближние тылы сходить. Диверсионная операция в чужой стране, да еще и в союзном государстве…
— Командир, давай-ка еще постреляем, — немного подумав, предложил казах.
— Давай. Мне хоть и дали время до завтра, но выезд вряд ли состоится в ближайшие дни. Нужна тщательная разработка плана действий. Плюс, к Судоплатову постоянно течет информация, из-за чего действовать придется исходя из постоянно меняющейся обстановки. Так что, давай стрелять — нужно научиться попадать в любую погоду и при любых условиях.
— Давай тогда с дерева постреляем. Перепад высот изобразим, да и сам знаешь, как это — на дереве сидеть.
— Дело говоришь. Только мы еще усложним немного. Здесь где-то речушка была, пойдем-ка туда.
— О, зашибись придумал. Помню, Равшан упоминал о сложностях при стрельбе через воду.
— Не-а, мы не через, мы — вдоль будем стрелять, над водой, — ехидно ухмыльнулся я.
— Как это? Речка-то — одно название. В ширину и десяти метров нет.
— Мурат, речки разве бывают прямыми как стрела? — с улыбкой спросил я.
— Все понял, сразу не сообразил.
— Вот сейчас вернемся к нашим, обговорим и — в путь.
— Ты рассказать хочешь? — с сомнением в голосе, спросил казах.
— Ты же знаешь — нельзя. Но ведь тренировки-то никто не запрещал.
План был прост: речка постоянно изгибается, и, засев на одном берегу, мы спокойно сможем пулять вдоль нее, поставив, разумеется, мишени. Хочу узнать, как пуля над водой полетит.
