— Рядом. Но там низина, овраг и нас с дороги, скорее всего, не увидят, — заключил Мурат.
— Твою дивизию, ну чего им приспичило нас догонять? — грязно выругался я после того, как окрики с повозки стали все настойчивей.
— Как думаешь, видели что? — Зимин переложил пистолет в карман и посмотрел на меня.
— А хрен их знает, мы вроде ниже — не должны были видеть, иначе бы уже стреляли. — Саня, давай, встречай «гостей».
Зимин, проверив — легко ли из кармана вылезает пистолет, обошел телегу и встал так, что догоняющим нас фрицам придется вести разговор именно с ним. Повозка с тремя фашистами приближалась, я соображал — что же делать дальше. Как назло, по соседней дороге в направлении фронта двигалась колонна грузовиков с солдатами. Приблизившись, фрицы сразу поднимут хай или шмалять начнут. Наверняка знают в лицо всех местных санитаров.
Перехватить фрицев, везущих раненых в тыл для эвакуации, мы смогли достаточно легко. Просто опередили, заняв удобное место, и «взяли» всех тихо, без единого выстрела. Ну, почти. Пара сопровождающих охранников сопротивления не оказала. Да, раненых мы тут же отправили на тот свет, ни капельки не сожалея. Фашисты и не такое вытворяли. Пленных санитаров с мокрыми штанами — еще бы, на их глазах мы вырезали десяток хоть и раненых, но очень жестоко — удалось разговорить. Едва успели сложить трупики санитаров в телегу, как с холма услышали окрики. Если бы вторая подвода появилась раньше хотя бы на минуту, здесь бы вовсю уже стреляли. А так — стоим, ждем. Когда между нами и фрицами оставалось десяток метров, они резко осадили свою полудохлую клячу и попытались развернуться. Один из санитаров поднял карабин, но выстрелить не успел — Мурат снял его из пистолета с глушителем. Второму уже я вкатил в затылок тяжелую винтовочную пулю — винтарь лежал на повозке, и я справился очень быстро. Фриц яростно стегал клячу, не оборачиваясь, пытался заставить лошадь взобраться обратно на холм, но стреляю я быстро.
Вано и Толян кинулись догонять неуправляемую повозку — поводья дохлый фриц не выпустил, и лошадь все еще пыталась бежать. В гору это удавалось с огромным трудом, старенькая уже лошадка. Копыта скользили по скользкой траве, а колеса были почти квадратными от налипшей грязи. Парни настигли повозку быстро, Вано легко осадил лошадь, ухватив поводья, и вскоре привел подводу к нам.
Убитых немцев погрузили на обе телеги, распределись по двое — Мурата и Вано придется где-то прятать — и двинули дальше. Нам опять, в очередной раз, повезло — колонна прошла не останавливаясь. Кстати, когда спустились с холма и сблизились с основной дорогой, стало ясно — почему немцы возят раненых не по этой дороге: во-первых, чтобы не создавать помех для движения колонн — дорога узкая и там уже наездили приличные колеи, а во-вторых, кругом было множество воронок. Видимо, санитары не хотели оказаться на дороге во время бомбежки. Стало быть, наши летуны не дают немцам спокойно кататься. Самолетов наших пока не видели — темно еще, днем, наверное, попытаются отбомбиться. Кучкующихся немцев, стоящих перед болотом, обошли стороной, больше никого до самого хутора не было.
А вообще, все это провернуть нам удалось только благодаря тому, что мы в глубоком тылу. Вблизи передовой одиноких немцев не бывает.
На подъезде к хутору стоял КПП со шлагбаумом и будкой часового. Орднунг у фрицев превыше всего, службу немцы «тянут» как полагается. Зимин довольно быстро объяснил остановившим нас солдатам на посту, кто мы такие — оказывается, он увел какие-то бумаги у санитаров, я и не заметил — когда. Фрицы что-то недовольно ворчали, но подняли шлагбаум, и мы двинули прямо через хутор в сторону переправы, благо направление выяснять было не нужно. У фрицев стоял указатель со стрелкой, туда мы и двинули.
— Сань, чего фрицы ворчали? — спросил я, когда мы отъехали от КПП.
— Спросили, зачем мертвых везем, для живых места в машинах не хватает, — ответил Зимин.
— А ты чего? — подтолкнул я Саню, пытаясь догадаться, что именно он им «напел».
— А чего я? Спросил у ефрейтора — хочет ли он, чтобы его бросили где попало, а не вывезли и захоронили со всеми почестями на Родине.
— Вот как? Ну ты и наглец! — покачал я головой и улыбнулся. Произношение у Сани было почти безупречное, а он еще специально говорил с хрипотцой, акцент вообще отсутствовал, хрен заподозришь в нем русского.
— Повезло нам, что фрицы покойников тоже вывозят, а то пипец бы пришел, — добавил Зимин.
— Это точно. Как думаешь, на переправе не «спалимся»? — задал я терзающий меня вопрос.
— Давай не будем рисковать: довезем, сгрузим, а там посмотрим — куда телеги девать. От них нужно как-то аккуратно избавиться.
— Так и сделаем, — подытожил я.
Чуть все не сорвалось. Когда мы прибыли к переправе, оказавшейся понтонной — во немчура дает, — нас хотели заслать дальше в тыл, так как с той стороны отсутствовал сопровождающий. Переправа в данный момент была пуста. Последняя колонна прошла минут тридцать назад, следующей пока не было. За Доном, на той стороне, была видна какая-то суета, но ничего серьезного, могущего нам помешать, не происходило. Противоположный берег хорошо освещался огнями и фарами на транспорте, готовятся фрицы, работают.
— Что за задержка? — спросил фельдфебель, видимо, начальник на переправе. Упитанный рыжий немец с жезлом регулировщика и карабином за спиной внимательно оглядывал нас.
— Так получилось, герр фельдфебель: прибыло много раненых и убитых, не успели распределить. Решили отправить сначала мертвых, — на одном дыхании, но все-таки сдерживаясь, ответил Зимин. Отличное у него все же произношение.
Мы «уперлись рогом» на предложение этого «регулировщика» следовать на тот берег, объясняя тем, что у нас еще много раненых и всех необходимо вывезти.
— Нельзя нам в тыл, под трибунал отдадут, — доказывал Саня, — раненых очень много, кто их всех вывезет, герр фельдфебель? Каждый занимается своим делом, разве не так?
Стоящий возле грузовика, выполняющего роль катафалка, водитель, сам не осознавая того, подыграл нам:
— Отто, пусть грузят, мне еще ехать долго, чего тут ругаться, а сопровождающего я по дороге перехвачу.
— Не положено.
— Так что нам, герр фельдфебель, здесь разгружаться? — устало проговорил Саня. «Регулировщик», казалось, решал важную задачу — в глазах виделась напряженная работа мозга.
— Смотри, Мартин, сам отвечай за это. Ковальски это не понравится, — ответил наконец водиле фельдфебель и, повернувшись к нам, добавил: — грузите, чего встали. Может, Мартин и успеет еще догнать остальных.
— Яволь, — коротко ответил Зимин, и мы приступили к погрузке.
Вано и казаха мы ссадили, не доезжая переправы, в кустах. Не понял бы юмора этот придирчивый фельдфебель, если бы увидел, что немецкие санитары не очень похожи на доблестных солдат Вермахта.
Перегрузка немцев в машину прошла быстро. Когда закончили и закрыли борт, фельдфебель вновь заставил нас трястись.
