— Понял тебя, — Мурат разлегся перед бойницей.
Спустившись, я наткнулся на деда Афанасия.
— Чего, ребят, сорвалось? — дед сокрушенно мотал головой.
— Пока нет, парней наших взяли.
— Уходить вам надо. А то и вас прижмут. Если сюда пойдут, я навстречу выйду, говорить буду громко, услышите. Попробую задержать немного.
— Не рискуйте понапрасну, унтер-офицер Луганов, вам еще жить здесь, — я отрицательно покачал головой.
— Плохого ты мнения обо мне, лейтенант. Ты еще не родился даже, когда я с германцами уже воевал, не указывай.
Я только пожал плечами и направился на улицу.
— Там, под навесом, копна сена. Пустая она внутри. У меня трое окруженцев прятались неделю назад, спрячь людей туда. Тех не нашли, может, и твоим повезет, — услышал я вслед.
— Спасибо, дед Афанасий. Не забуду, держи! — я расстегнул лохматку и вынул из-за пазухи немецкий пистолет. Всегда носил два. Добавил запасной магазин и протянул деду.
— И тебе спасибо, может и пригодиться, — забирая ствол, ответил дед.
Мы укрылись, как и предложил дед, в копне сена. Классное убежище дед смастерил. Каркас из веток ивы, на нем в несколько слоев солома. Внутри места хватило всем.
— Серега, не дело задумал, уходить надо, — начал Зимин.
— Саня, посмотрим минут десять, если я прав, то у нас все получится. Вас я позвал, чтобы если что, кучей пробиваться.
— Серег, давай наверх, быстро, — снаружи послышался шепот Мурата.
Я осторожно вылез из сена, показав кулак Зимину.
— Чего у тебя, — спросил я казаха, когда мы оказались наверху.
— Сам посмотри, — указал на щель Мурат.
Прильнув к прицелу, я стал разглядывать площадь. Волосы встали дыбом. Один из парней разведчиков валялся на земле. Двое остальных еще стояли.
— Командир, я разглядел парней, — произнес казах.
— В смысле, — не понял я.
— Говорят они, точнее лейтеха их. Я прочитал, он говорит: «Ты ОБЕЩАЛ, лейтенант! Выполняй задание, и нас тоже».
Меня передернуло, вот значит как. А обещал я ему, что смерть их не будет напрасной.
— Чего делать-то? — растерянно спросил Мурат.
— Смотри! Я сейчас.
Я чуть не бегом кинулся к Зимину.
— Саня, будь наготове, мы работаем. Занимай позиции прямо тут. Уходить будем другим путем.
— Есть, парни, пошли.
Ребята бросились к забору, готовя себе позиции.
— Сань, мины поставили?
— Да, все вывалили. Тихо точно не подойдут. Лишь бы полицаи местные раньше времени не сорвали, — поиграл желваками Зимин.
— Добро, я наверх.
Мурат, казалось, прилип к прицелу, даже не оторвал головы при моем появлении.
— Чего там? — я улегся у своей бойницы.
— Хмырь какой-то с лейтенантом говорит.
— Что за хмырь? — я навел оптику на людей в немецкой форме, надеясь увидеть знакомое лицо.
— Не знаю, такого не показывали, — ответил Мурат, все так же, не отрываясь от прицела.
— Едрит твою в дышло. Да это же собака Шмидт!
— Кто? — удивленно шепнул казах.
— Начштаба шестой танковой Паулюса, а где же сам Фридрих?
Я не верил глазам, Артур Шмидт, нянька, подсунутая Гитлером Паулюсу. Командующий шестой танковой слыл довольно нерешительным человеком, опыта командования действующей армией у него почти не было. Шмидт был довольно грубым и прямым как бревно, поэтому Фриди его, мягко говоря, не жаловал.
— Возле второй машины, слева от «Ганомага» посмотри, но могу и ошибиться.
— Точняк, длинный и тощий, а рядом с ним, по-моему, Вейхс. Что они делают на площади у машины, почему не идут в Комендатуру?
— Серег, из первой вроде этот, Папа Гот вылез, — перебил меня Мурат.
— О, даже если не уйдем, то их с собой возьмем. Мурат, на тебе Шмидт и наш лейтеха, сможешь? Да и остальных тоже надо, — я поперхнулся. Мурат, казалось, содрогнулся всем телом.
— Да, — прошептал он после короткой паузы.
— Тогда работаем. Я беру Гота, потом Вейхса. Паулюс пусть пока поживет, — если честно, то я просто не знал, с кого начать. Приказ был однозначным, но я как-то растерялся.
Все решил его величество случай, а точнее — ребята разведчики. Один из пленных вдруг выпрямился и кинулся на ближайшего к нему эсэсмана, у парня даже вышло сомкнуть пальцы на горле врага. Но тот стоял, не выпуская из рук МР-40, выстрелов было почти не слыхать. Автомат задергался в руках фрица, а наш боец, обмякнув, начал медленно заваливаться на бок. Фашист пытался отпихнуть от себя мертвое тело, разжимая руки разведчика, но тот, казалось, вцепился в него как клещ. Вокруг них забегали другие уроды в черной форме, а Артур Шмидт благополучно отправился в ад. Мурат не стал больше ждать, винтовка в его руках издала глухой «пыхх», и начштаба шестой армии раскинул мозгами. Причем в прямом смысле этого слова. Казах с такого расстояния легко попадал туда, куда хотел. Я судорожно пытался поймать в прицел старого Вейхса, но он, собака, крутился как юла. Высоченный, худой Фридрих Паулюс возвышался над всеми остальными и, казалось, не понимал, что вообще произошло.
Наконец генерал Вейхс что-то прокричал Паулюсу и махнул рукой куда-то в сторону, но не в нашу. Выполняя этот жест, он на пару секунд остановился, и я успел. «Пыхх-пыхх», два выстрела слились в один. Мой настиг Максимилиана, и его очки рассыпались в пыль, а казах убил лейтенанта-разведчика. Да, тяжело это, но что делать, я сам попрошу, чтобы в такой ситуации для меня сделали то же самое. Мало того, что будут зверски пытать, так еще и потянешь за собой других. Оставался еще один разведчик, ему крепко досталось от эсэсовцев, но он все же нашел в себе силы подняться. Мурат медлил, я смотрел на Папу Гота, командующий четвертой танковой армией почему-то не спешил скрыться за стенами здания, а только присел, укрывшись за крылом машины. Изредка выглядывая, он отдавал какие-то команды и махал рукой с зажатым в ней «Вальтером».
Солдаты противника, пялились в разные стороны, пытаясь понять, что им угрожает. Кто-то из них лежал, выставив перед собой автомат, кто-то стоял во весь рост. Я навел винтовку на то место, откуда до этого выглядывал Гот, но он не спешил появляться. Услышав очередной «пыхх», быстро оглядел солдат и не заметил последнего из разведчиков. Мурату досталось самое тяжелое, он застрелил двоих наших, советских солдат, врагу не пожелаю.
В следующий момент я на миг уронил челюсть: тот боец, которого я уже списал, поднялся с земли. Подхватив на ходу оброненный Шмидтом пистолет, направил его на третью, ближайшую к нему машину и открыл огонь. Не знаю, успел он положить хоть кого-то, но все внимание эсэсовцев сосредоточилось на нем.
