— Сережа, подожди, я помогу, — услышал я голос Светланы.
— Света? — удивился я. — Ты что, так здесь и сидела?
— Да поспала чуть-чуть, в сторонке.
— Совсем сдурела девчонка, у тебя работы выше головы. Ты же завтра засыпать на ходу будешь, от Андрея Ильича влетит.
— Ничего, я уже привыкла мало спать. Сейчас тебя провожу и прилягу.
— Ну смотри, как знаешь. — Девушка поднырнула под мою руку, я облокотился, и мы потихоньку пошли. Света помогла мне лечь и хотела идти, но задержалась на выходе.
— Сергей, а ты, правда, завтра уедешь? — спросила она, стесняясь.
— Да, только не знаю, когда именно. А что?
— Да так, ничего, — грустно произнесла она.
— Свет, подожди, — окликнул я девушку. Та тут же обернулась, широко распахнув свои красивые глаза.
— Да, Сереж?
— Подойди, пожалуйста, — я не соображал уже, что делаю, до чего же она хороша.
— Что, — спросила она, усаживаясь рядом со мной на краешек кровати.
— Я вернусь к тебе, — вдруг слетело у меня с губ, — обязательно вернусь. — Я взял ее за руку и, легонько подтянув к себе, чмокнул в щечку.
Девушка не отстранилась, не шлепнула меня по наглой роже, лишь щеки вспыхнули огнем и глаза опустились вниз.
— Ты, правда, приедешь? — спросила она неуверенно.
— Я всегда держу слово. И я тебе его даю. Отлежусь немного в госпитале и вернусь.
— Я буду ждать тебя, только вернись, — прошептала она и добавил чуть слышно: — живым.
Я откинулся на подушку и, закрыв глаза, увидел ее. Как она хороша, Господи. Во дела, а я, кажется, и правда втрескался в нее. Ну, а что тут, впрочем, такого, я не человек, что ли? Только, как она отреагирует на моих дочек? А то, что я увезу ее с собой, даже не обсуждается. Хотя, хрен его знает, как дальше все сложится.
Ой, как хочется скорее увидеть девчонок. Пока по тылам лазаешь, некогда вспоминать, а тут накатило все и сразу.
Проснулся я около девяти, вокруг слышался гомон, чувствовалась какая-то суета. Напрягшись, выполз из палатки и сразу натолкнулся на военврача.
— Куда это мы собрались, молодой человек? — прищурив глаза, спросил доктор.
— Посмотреть решил, что за беготня вокруг, — ответил я, озираясь по сторонам.
— Обычное дело, новая партия с передовой. Вам нужно сделать укол, пройдемте обратно.
— Как скажете, — пожал я плечами и направился обратно.
Улегшись на свою кушетку, дождался залпа из «главного калибра». Потер задницу и спросил у врача:
— Товарищ военврач, Андрей Ильич, а где Светланка?
— Раненые еще ночью прибыли, работала всю ночь. Час назад я отпустил ее поспать. Сейчас пока затишье.
— Ясно, много раненых?
— Тяжелых много, батальон попал под танки, осколочные в основном.
— Да, тяжко там, да где сейчас легко-то? — вздохнул я.
— Это точно, молодой человек. Вы вот и не в пехоте служите, а вон как вас всех потрепало-то.
— Ой, доктор, а как там мой товарищ? Лейтенант Зимин?
— Ранение в грудь тяжелое. Большая потеря крови, нужно немедленно в госпиталь. Я слышал, к обеду прибудут машины за вами.
— Но жить-то будет?
— Все зависит от него. Молодой еще, должен выкарабкаться.
— Спасибо, что успокоили. Вы не проводите меня к нему?
— Он почти все время без сознания, повидаетесь позже. Если можете вставать, то начинайте собираться.
— Да нищему собраться, только подпоясаться.
— Да вроде барахла у вас много было с собой?
— Так то у ребят, у меня немного, — махнул я рукой на кучку тряпья и ствол в чехле, лежащие в углу палатки.
— Разрешите вас покинуть, молодой человек, служба, — доктор развел руками, — вам что-нибудь нужно?
— Да, хотелось бы умыться, а если можно, то и побриться.
— Пойдемте, я покажу.
С доктором мы прошли к небольшому навесу под березкой, где я обнаружил Мурата. Этот жук уже намылся и набрился и сидел довольный, словно три рубля нашел.
— Аж светишься весь. Чего такой веселый?
— О, командир! Хорошо это, побриться после лазания по болотам. Еще бы баньку, — мечтательно проговорил Мурат.
— В Ленинграде выпросим. Сходим опять к морякам, у них, помнишь, как мылись в прошлом году?
— А то, знатный парок был. Когда выезжаем? — вдруг резко сменил тему Мурат.
— Должны машины прийти, у нас почти все лежачие. Плюс Истомин говорил, охрана будет.
— Ого! Чего так всполошились? Из-за диверсантов, что ли?
— А тебе что, мало показалось? — я недовольно сплюнул под ноги. — Чуть всех на тот свет не отправили, а ты говоришь.
— Да ладно, я так.
— Сейчас в порядок себя приведу, проводишь к парням. Хочу посмотреть сам, как они.
— Да нормально все, лежат, охают, — засмеялся казах.
— Вот ты нерусь, ничего-то тебя не трогает.
— Да я же шучу, командир. Смех жизнь продлевает.
— Ты только в тылу у немцев не шути, понял?
— Виноват. Исправлюсь, — Мурат не мог сдержать смех, да и я тоже.
Пока брился, все высматривал свою сероглазку, так хотелось увидеться. Не повезло. После водных процедур пошел к парням. Всех обошел, со всеми поговорил, но мысли были явно не на месте.
Вот уж пришли машины, бойцы охраны помогли погрузить вещи и нас самих, а Светланки все не видно.
Я, вздыхая, уселся в кузове полуторки, рядом с носилками Зимина. Истомина везли в другой машине. Для него была подана легковушка. Александра Петровича удобно разместили в ней, ну а мы по-простому.
Машины уже начали набирать ход, как я услыхал голос. Господи, пришла все-таки.
— Останови машину, Мазута! — Я застучал в кабину кулаком. Но водитель то ли не слышал, то ли делал вид, и машина продолжала ехать вперед. Тогда я рванулся к заднему борту, казах пытался остановить, но я лишь отмахнулся.
Чуть не кубарем слетев на ходу из грузовика, я кое-как встал и двинул навстречу Светланке. Когда сошлись, обхватил и прижал ее к себе. Закружил как в танце, правда, чуть не рухнул от боли в боку. Видимо, скривило меня не хило, так как Светик изменилась в лице. А я просто впился ей в губы и стал жадно целовать. Я покрыл поцелуями каждый миллиметр ее лица. Она плакала и, обхватив мою голову ладонями, смотрела прямо в глаза. За спиной раздавались крики и сигнал клаксона, мы не обращали внимания ни на что вокруг. Были только она и я.
— Вернись! — говорили ее глаза.
