— Думаешь? — вскочил Зимин.
— Почти уверен. Блин, как я сразу-то не догадался? Мне ствол найдешь? — я протянул руку.
— Держи трофейный, себе захвачу сейчас в палатке. В десяти метрах стоит, — Александр протянул мне «вальтер».
Выщелкнув обойму, я проверил патроны и взвел курок.
— Тихо предупреди ребят, если эти рядом, не подавай вида, все понял.
— Так точно! — серьезно ответил Зимин, щелкнув каблуками.
— Дуй, давай, пусть все будут готовы. Этого хмыря надо взять, заставить остальных бросить стволы. Если начнут стрелять, бейте по конечностям. Но только первым не начинай, Саня, не завали дело.
— Все понял, командир, — Зимин бегом выскочил из палатки.
Так, чего же этим шустрикам надо? Или это из догоняющей команды внедрились, или для захвата кого-то постарше. А что если они должны были взять нас, но, услышав от меня про Истомина, решили взять его? Поэтому и моих отпустили, типа ошибочка вышла.
— Эй, есть кто-нибудь у палатки, зайдите, пожалуйста, — негромко позвал я, надеясь, что кто-нибудь услышит.
Полог приподнялся, показалась голова Светланки.
— Товарищ лейтенант, что-то случилось? — проговорила она тихим голосом.
— Светланка, ты не видела случайно, этот особист, что был у меня после тебя, здесь еще?
— Нет, видела, как в машину залезал. И солдаты с ним.
— А в какую сторону поехали, заметила? — в надежде спросил я.
— Да, здесь только две дороги. На север и на юг. На север к станции, на юг к передовой.
— А станция большая, в смысле перегон или разгрузка?
— Да просто остановка небольшая, через нее дорога на Ленинград идет.
— Свет, беги скорее, нужно найти лейтенанта, что был у меня. Скорее, пожалуйста!
Светлана вылетела без слов. Спустя минуту в палатку залез Зимин.
— Командир, чего еще случилось? — взволнованно проговорил Александр.
— Тебе девушка не сказала?
— Нет, передала, что ты просишь быстрее прийти.
— Слушай сюда, эти суки уехали по дороге на Ленинград. Ты понимаешь, зачем?
— Дьявол, генерал же, наверное, на подходе, — испуганно ответил Саня.
— Вот именно, сам не смогу, Саня, бери всех наших, кто на ногах, попроси кого-нибудь из местных командиров ко мне зайти. Сам бери машину, хоть силой, рви на перехват. Водилу возьми здешнего, он наверняка знает, как дорога идет, дуйте наперерез. Если успеете до того, как они захватят нашего генерала, свяжите боем. Следом и местные подтянутся. Все, вперед. И аккуратней давайте.
— Понял, выполняю! — Зимин улетел как ветер. Я стал ждать, когда он пришлет кого-нибудь из командиров. Я хотел попросить помощи, в смысле подкрепления для своих бойцов. Чего они там втроем сделают супротив взвода-то?
В палатке тем временем появился какой-то капитан. Быстро обрисовав ему ситуацию, я попросил помощи. Капитан попался понятливый, сказал, что возьмет два взвода и рванет наперерез через лес.
— Там есть одна тропочка, полуторки пройдут. Дождей не было, так что вполне получится. Выйдем уже за станцией, постараемся успеть, — проговорил капитан и вышел. Почти сразу я услышал его призывы снаружи.
— Фух! Аж вспотел. Может, и успеют, — я уже сам с собой говорю. А успеть надо, если Истомин погибнет, еще полбеды, а если… Стоп. Никаких если, все обойдется.
Я лежал как на иголках. Заходил военврач, помотал головой и влепил мне еще укол. Этот подействовал быстро.
Проснулся я довольно бодрым, но вспомнив, что творилось тут до того как меня усыпили, захотел встать, даже почти получилось. В палатку вошла Света и прервала мои потуги.
— Нельзя тебе, Сережа, вставать, что это еще такое? — нахмурившись, она отчитала меня. Но я, кажется, не слышал ее.
— Свет, ребята мои вернулись? И ваши тоже? — выпалил я, откидываясь на подушку.
— Да, час назад. Раненых много, пятерых убитых привезли. Говорят, с диверсантами фашистскими встретились.
— Тот лейтенант, что ты уже знаешь, живой? — я замер, ожидая ответа.
— Да, только ранен тяжело. Но Андрей Ильич говорит, что поправится. Сильный он, два пулевых ранения. Одно в руку, сквозное, второе в грудь. Со вторым сложнее, но выкарабкается. Операцию сделали только что. Вас вместе повезут в Ленинград.
— Позови мне, пожалуйста, бойца, из моей группы, такого с глазами узкими, видела ли? И живой ли он, кстати?
— Да, видела его. Тоже ранен, но легко. Из руки осколок достали, сейчас позову, он здесь рядом сидел, когда я к тебе шла.
Я сжал зубы в нетерпении. Ну, надо же, Зимин Саня, тяжелый. Ему столько раз везло, а тут на тебе. В своем же тылу, получил от таких же как и мы сами, диверсантов. То, что это были диверсы, я уже был уверен. Но наглые какие, прям как мы, напролом полезли, одно странно: почему меня или других не ликвидировали? Или просто не знали, что мы за группа? Хотя ведь я сам этому индюку рассказал. Видимо, польстился на генерала, на этом и попался.
— Серега, не спишь? — услышал я голос Мурата и даже, кажется, подпрыгнул. Рука у него была на перевязи.
— Мурат, чертяка, как я рад тебя видеть? Рассказывай немедленно, что произошло.
Когда они подъехали к станции, увидели впереди бой. Спешились и побежали вперед. Оказалось, Истомина почти взяли, с ним было всего четверо охранников, их сократили наполовину. Сам генерал был легко ранен в ногу, но отстреливался, как мог. Вообще, Истомин довольно быстро сообразил, что перед ним не те, кто кажется. Это его и спасло.
Ребята с ходу смели шестерых диверсов, атаковав сзади. Дальше началась серьезная перестрелка. Если бы не подошедшая помощь от капитана Васильева, того, что пошел им наперерез, была бы жопа.
— Истомин матерился, надо было слышать. Впрочем, сам услышишь, он в соседней палатке. Кто из вас раньше встанет, тот и зайдет к другому.
— А с этими, что? Ну, с диверсами, всех положили?
— Нет, оставили на сладкое. Старшего ранили в руку и взяли живым. С ним еще одного, помощника, что ли, не знаю. Сидят здесь, их целый взвод сторожит. Истомин вызвал из Ленинграда людей, специально для конвоирования. Говорит, что повезет сам, вместе с нами.
— Хорошо. У вас как?
— А у нас целые-то были только я и Костя. У Сани голова была задета, помнишь, хоть и слегка, но все же. Я вот осколок словил, граната рядом рванула, а руку с пистолетом не успел убрать. Да он не глубоко вошел, так, ничего не порвало, только мясо. Если надо, я и хрень эту сниму, просто доктор настаивал на покое. Пальцы работают, чего еще надо. Костя отделался порезом на лице и руке. В рукопашном, когда сошлись, я с одной рукой чуть на штык не напоролся, Костя помог, а сам получил. Но тоже вроде нормально, только шрам теперь останется приличный. После ремонта, ну как зашили его, все плакался, какая, говорит, баба на меня теперь взглянет?
