— Так вон он! — указал мне за спину пленный. Если бы не болел бок, я, наверное, подпрыгнул бы. Повернув голову, я, кроме трупа, никого не увидел.
— Ты его только что зарезал, — продолжал пленный предатель.
— Во как! Ну и ладушки, — удивленно воскликнул я, но тут же скривился. Потрогав бок, увяз в чем-то липком.
— Мурат, я отбегался. Иди к парням, постарайтесь продержаться минут десять.
— А ты чего, умирать собрался?
— Не дождетесь! Этот чудило говорит — пушка без щита. Я вернусь к Деду, возьму свое «весло» и, прямо оттуда, попытаюсь их убрать. Все понял?
— С этим чего делать, — показал на пленного казах.
— Как обычно. На вот, — я вытянул из «разгрузки» и протянул Мурату запасные магазины к МР-40, — тебе нужнее будут.
Пленный попытался завопить, но казах обрушил ему на голову рукоять нагана.
— Никого не оставляем, — мрачно заметил я. Мурат направил ствол нагана в голову лежащего пленного. Я отвернулся. Раздался хлопок и последний выдох убитого.
— Командир, осторожней давай, — произнес Мурат и побежал на другую сторону улицы.
До Деда я добрался минут через пятнадцать — пришлось сделать крюк. Найдя его под кустами, забрал чехол с «Винчестером» и бросился назад. Боль в боку все нарастала, но была какой-то тупой, что ли. Рука не отнималась, просто жгло и болело в одном месте.
Не дойдя до деревни шагов сто, я выбрал небольшой пригорок, удачно расположенный прямо на дороге. Вынув из чехла свою фузею, быстренько ее осмотрел. Откинув сошки, улегся и посмотрел поверх ствола в направлении деревенской улицы, то и дело освещаемой частыми всполохами выстрелов. Вот бумкнула пушка — я даже увидел сноп огня, вырвавшийся из ствола. Крыша одного дома, по правой стороне улицы, разлетелась в стороны. Осколочно-фугасными лупят, твари.
— Надеюсь, ребята, вас там не было, — пробормотал я вслух.
Приникнув к прицелу, я пытался найти место, где заныкались пушкари. Увидев частые вспышки и решив, что пулеметчик мне и подсветит цель, стал вглядываться. Искать орудие долго не пришлось. Пулеметные очереди отлично его освещали.
— Вот и я, девочки!
Бух! — проговорила семидесятка.
— Минус один, — ответил я, дергая затвор.
Бух! Бух! — почти без паузы повторила винтовка, толкая в плечо, от чего я опять весь сжался.
— Вот и нет больше расчета у пушки! А где там пулемет? Задержался он уже на этом свете, — загнал новые три патрона и закрыл затвор.
Бух! — Черт, на хрена ты голову спрятал…
Бух! — Вот так вот! — в темноте я не увидел, попал ли в пулеметчика, но его «ствол» затих. И почти в это же мгновение на голову обрушилось небо…
Темнота, тишина. Нет, не совсем тишина, бормочет кто-то. О, блин. Я чего, вырубился, что ли? Хотя нет, вроде по голове ударил кто-то, наверное, подобрались, пока я стрелял.
— Очухался вроде, — до меня донесся знакомый голос, — воды дайте.
В глотку потекла жидкость. Глотал я жадно, но напиться не дали.
— Много нельзя, командир, — узнал я голос Мурата. Открыл глаза — ой, как же голова-то болит. Ай, еще и в боку жжет. А меня же из винтаря зацепило.
— Серег, живой?
— Сказал же — не дождетесь, — пролепетал я, — чего было-то?
— Деду спасибо скажи, он из леса увидел, как к тебе двое подкрались. Ну, он их и приложил. Одной очередью. Правда и немца, офицера, тоже в расход списал…
— Да и хрен с ним. Как же Дед попал-то, там ведь метров сто пятьдесят?
— Так я, как увидел, что эти возле тебя стоят, немца топориком тюкнул, чтобы не сбег, и к вам. Эти стоят над тобой, ругаются, ну я и врезал.
— Молодец! Ну, мужики, сколько я вам уже жизней должен?
— Так это мы с тобой расплачиваемся. Память у нас хорошая.
— Ладно, едем дальше, — меняя тему, сказал я. — Помогите сесть хоть, что ли.
Меня осторожно приложили спиной к дереву.
— Где мы и как все закончилось? — задал я главный вопрос, когда отдышался.
— Ты так вовремя пушкарей заглушил, еще бы чуток — и нам хана, — начал доклад Зимин, — я ведь на крыше лежал, только спрыгнул — и крыши не стало. Заметили и фуганули из пушки. Бревном по спине получил, а так — норма.
— Так что там с этими, с «освободителями»?
— Да нет больше их. Когда ты артиллеристов с пулеметчиком на ноль помножил, мы остатки быстро добили. Только оружие собрали, как прибежал Костя. Сказал, что от рембата фрицы едут, аж два грузовика. Мы пушчонку-то развернули да пулемет приготовили. Уходить было уже поздно.
— Это чего, я целый бой проспал, что ли? — охренел от услышанного я.
— Да не было никакого боя, ну, почти… — уклончиво ответил Зимин.
— Ну, не тяни.
— Мурат уже вторым выстрелом засадил прямо в кабину первому грузовику. Вано с пулемета работал, а еще после двух залпов — и второй сожгли. Убегающих догонять, конечно, не стали, руки в ноги и бегом. Тебя подхватили по дороге, ну и все вроде.
— Сейчас-то мы где? — оглядываясь по сторонам, спросил я.
— Ушли мы прилично в сторону от места эвакуации. Да и все равно уже не ждут, наверное. Дальше на северо-запад забрались. Погони вроде не было, шли тихо.
— Вроде? — недоверчиво посмотрев на Зимина, я поморщился.
— Так точно, командир, я осмотрелся — спокойно все. В радиусе трех километров чисто, — влез в разговор казах.
— Ты когда успел обойти-то столько? — удивился я.
— Так у нас почти вся ночь впереди была. Мы здесь уже три часа.
— А времени сколько?
— Так, семь утра уже. Днем, думаем, здесь отсидеться. Мы — в самой чаще леса, вокруг болотина. Случайно никто не забредет, а если кто и полезет — здесь всего три тропки, все три заминированы, прорвемся.
— Ладно, как сами-то? Все живые?
— Ну, командир, как ты сам всегда говоришь — не дождетесь. Так, почти всех немного пометило. Тебе опять вот повезло.
— Чего у меня с бочиной? Серьезно? — с тревогой в голосе спросил я. Черт, ну надо же получить пулю сразу после выписки. Чего-то не везет мне или, наоборот, везет — ведь не убили еще. Ну, видимо, я еще здесь нужен. Надо пользоваться этим с умом.
— Пуля навылет, но Мурат говорит, что ты точно в рубашке родился. На пару сантиметров в сторону и — пипец. А так, только мясо с кожей попортило.
— Мясо нарастет, главное — чтобы идти сам смог, — боли вроде и правда стало меньше. Может, все повязками обойдется. Надоело уже в госпиталях валяться, какой уж раз-то, я со счету сбился. В ногу получал, в руку тоже, в спину, теперь вот и в брюхо поймал. Надо бы осторожней быть, да как тут будешь-то, такие ситуации все время. Ладно уж, хватит жаловаться, с другой стороны, ведь и правда — жив и на том спасибо.
