– Спасибо, Трофим, – с чувством сказал Никита. – Теперь я точно один справлюсь.
– А если я давно мечтал работать в оперативном отделе Ночного Дозора? До тебя мне этого никто не предлагал!
– Так и я не предлагаю. Наоборот.
– Кажется, в предстоящей спецоперации я буду кем-то вроде напарника Джеймса Бонда! – объявил Трофим, не обратив внимания на реплику собеседника. – Его спутниковой поддержкой как минимум. По-моему, это почетная должность для новичка. Насчет фестивального европейского кино ты, кстати, ошибся – очень редко смотрю, только под настроение.
Никита на секунду прикрыл лицо рукой.
– Трофим, съешь еще пару рубчиков, попей водички и включи голову, – глухо предложил он. – Ты сейчас не понимаешь, что говоришь, – это адреналин.
– Нам надо наладить связь заранее. На тебя тяжело настраиваться, слишком высокий для меня уровень. Высадишь меня через два километра, ближе мне нельзя. Ну что ты на меня так смотришь, Никита… Не пойду я отсюда домой, тем более пешком!
Кажется, первый раз он улыбался.
– Трофим! Противостояние Дозоров – это не киношные шпионские игры! В смысле, ты, конечно, взрослый человек, и прекрасно это знаешь… То есть Иной… Я хочу сказать, что все это очень увлекательно, но отнюдь не умозрительно, понимаешь? А если я ошибся, но при этом мы оба уцелеем, Темные и тебя подведут под Трибунал! И наши не смогут им помешать.
– Разумеется, я все понимаю. Спасибо, дозорный, хорошая попытка меня поберечь, я не уйду. Раз не получилось с пожарным проездом, какой план?
– План «Б». Меняем точку заброса, – мрачно сказал сдавшийся Никита.
Трофима он высадил через километр.
На въезде у шлагбаума торчал Темный охранник. Его напарник-чоповец сидел в будке под крупной вывеской «Бюро пропусков». Никита еще не видел из-за поворота ни того, ни другого – верил Трофиму на слово.
– Значит, так… Тебя как зовут? – спросил Сурнин у водителя.
– Валера.
– Ты, Валера, подъезжай прямо к шлагбауму. Тебе очень надо найти сына, ему двенадцать, опека озверела совсем, отобрала, а ты разыскиваешь.
– Как звать? – охотно уточнил водитель.
– Да хоть Степкой. Дай бумажку с ручкой, я напишу.
– Да я запомнил, братан, ты чё, сейчас все сделаю! – обрадованно затараторил водитель, которому вернули дар речи.
– Не вспомнишь ты ничего, Валера, – пробормотал Сурнин, – иначе нас быстро вычислят. «Тройной ключ» придется снимать прямо перед въездом.
На клочке бумаги он нацарапал: «Степан, 12 лет», сунул водиле и распахнул пассажирскую дверь:
– Притормози… Езжай!
Никита на ходу выскочил из машины в двухстах метрах от КПП. Валера дал по газам и скрылся за поворотом.
Ведьмак-охранник лениво вышел навстречу, когда незнакомая «лада калина» уперлась носом в шлагбаум. Из-за руля вывалился помятый парень в короткой до талии куртке, трениках и стоптанных кроссовках. На миг Темному показалось, что в его человеческую ауру вплетено какое-то заклятие.
– Закрытая территория, нет проезда, – неприязненно сказал Темный Иной и подозрительно осмотрел водителя через Сумрак. В самом деле, со скуки померещилось. Никакой магии…
Валера, постепенно отходивший от действия «тройного ключа», сопел, топтался на месте, что-то бормотал про ребенка и с удивлением рассматривал бумажку, зажатую в руке.
– Ну, что там у тебя? – хмуро спросил ведьмак и бесцеремонно вырвал из рук незваного гостя бумажный клочок. Может, все-таки неспроста уперся в шлагбаум детского дома этот укуренный придурок?
– Степан, двенадцать лет, – прочитал он, окинул потерянного водилу взглядом и плюнул на землю. – И правильно, что забрали! А ну пошел отсюда, торчок, разворачивай колымагу!
– Что там? – спросил из будки чоповец.
– Нормально все. В прошлую смену с экологами хуже было.
Тем временем Никита перемахнул через металлический забор интерната и нырнул в Сумрак. Не зря! Хорошо, хватило ума не поддаться искушению и не рвануть сразу в глубь территории – шум поднялся бы невообразимый. То препятствие, что он так легко преодолел на реальном слое, в мире Иных представляло собой непреодолимую преграду.
Никита едва не влетел в заграждение из колючей проволоки, взмахнул руками, удерживая равновесие, и уставился на трехметровый забор, сплетенный из толстенных металлических прутьев. За ним пролегла широкая нейтральная полоса, словно причесанная гребенкой. По верхнему краю забора, оканчивавшегося острыми пиками, колючка разматывалась бесконечной злобной пружиной и то и дело вспыхивала мертвенно-синим светом, словно по ней пропускали в Сумраке электрический ток. Сквозь сумеречную пелену в той стороне, где в человеческом измерении располагался КПП, угадывались очертания наблюдательной вышки. На миг Никите показалось, что он попал в стоп-кадр одного из старых фильмов про войну.
– Это что еще за «Освенцим»?! – оторопело прошептал Сурнин, развернулся к забору спиной и, дождавшись очередного сполоха, поднял тень.
На втором слое Темная защитная магия утратила грозный вид, превратившись в деревянный частокол. С ним тоже пришлось бы повозиться, чтобы не нашуметь. Только на третьем слое преграда исчезла совсем. Никита совершенно не рассчитывал на такие траты сил с первых шагов! Отдуваясь, он выбрался из глубины Сумрака, оглянулся на жуткое защитное сооружение, оставшееся позади, аккуратно переступая, отошел подальше от нейтральной полосы и вышел в реал под прикрытием «сферы невнимания».
Двухэтажное здание жилого корпуса скрывалось в глубине территории. Оно едва просвечивало сквозь деревья розово-белыми пятнами. Казалось, что за деревьями располагается пионерлагерь советских времен, где лыжники и хоккеисты устраивали зимой спортивные сборы. Однажды в детстве Никита в такой съездил, поскольку в зимние каникулы в родном заснеженном Предуральске заниматься ему было особенно нечем. Лыжи Никите быстро наскучили, как раз со школы он на них больше и не вставал. И надо же! Именно сейчас, в самый неподходящий момент для ностальгии, вдруг остро об этом пожалел, вдохнув бодрящего лесного воздуха и по колено провалившись в ноздреватый мартовский снег. Почему они с Настькой до сих пор не ходили на лыжах?! У нее в секции плавания лыжная подготовка должна быть что надо. И у Никиты в свое время неплохо получалось. Чудесная могла получиться прогулка…
«Они за зданием администрации».
С Трофимом Никита договорился, что будет отвечать ему через Сумрак только в самом крайнем случае. Ответ с использованием традиционной Светлой магии, во-первых, мог выдать самого Никиту, а во-вторых, сбить тонкие, почти невесомые настройки нежданного напарника. Впрочем, не такие уж невесомые. Ощущение было не из приятных. Никиту как будто потыкали в ухо говорящей палочкой, причем на второе ухо он на это время оглох.
«Они», о которых предупреждал Трофим – это сотрудники частного охранного предприятия. Штатный оперативник Ночного Дозора на месте Трофима сказал бы «патрульные ЧОП» или, на худой конец, «часовые». Но Никита и так понял, о ком речь.
