Из собачьего уха вылез маленький нос с усами и родинкой. У меня екнуло сердце.
Я подумал: «Это же Фома Фомич!» Но нет.
Это был не он, а какой-то посторонний хомяк. Он был более толстым и менее рыжим по сравнению с Фомой Фомичом. И еще в нем не было того природного очарования, которое так ценили все родные и близкие Фомы Фомича.
Я это разглядел сразу, невооруженным глазом.
Тем временем Посторонний Хомяк меня изучал — долго и испытующе.
— Что это у тебя в носу? Торчит такое — беленькое?
Я машинально схватился за нос. И точно — нащупал бумажку. Она была свернута в трубочку и торчала из моей ноздри. Я выдернул ее и развернул.
— Читай вслух! — потребовал Посторонний Хомяк.
Казалось, он был единственный из всей троицы, кому было до меня дело. Корова опять пилила, а Собака спала.
— «Я тебе забыла сказать главное, — прочитал я нараспев (при этом я раскачивался из стороны в сторону). — Чтобы вернуться в Так, тебе надо научиться трем важным ВЕ…»
— Почему ты остановился? — нетерпеливо заерзал Посторонний Хомяк. — Что там дальше написано?
— Ничего.
Я перевернул листок — там тоже было пусто.
— Совсем-совсем ничего? Научиться трем важным ВЕ… и все?
— Все.
— Стра-а-а-анно… — протянул Посторонний Хомяк. — Хорошо. Давай рассуждать не логически.
— Вы хотели сказать: «логически»? — поправил я.
— Как хочешь. Давай не рассуждать логически. Кто-то написал это послание и засунул его тебе в нос… Значит, оно адресовано тебе. Правильно?
— Это Принцесса написала.
— Почем ты знаешь?
— По почерку, — зачем-то соврал я.
Почерка Принцессы я никогда в жизни не видел. Но я же знал, что эта записка от нее. Знал и все.
— Принято, — удовлетворенно кивнул Посторонний Хомяк. — Значит, Принцесса хочет, чтобы ты научился трем важным ВЕ. Но ведь ты пойми, это может быть все что угодно! Три важных ВЕшалки, например. Или три важных ВЕревочки. Или даже три важных ВЕлосипеда! — Посторонний хомяк свесился из собачьего уха и чуть не вывалился на пол.
— ВЕнки, ВЕнтиляции, ВЕтеринары, ВЕртолеты.
Вот чудак! — подумал я и сказал:
— Вещи.
— Вещи? — переспросил Посторонний Хомяк.
— Мне нужно научиться трем важным вещам.
— Гм-гм, ты уверен? Что именно ВЕщам? — Постороннего Хомяка терзали сомнения. — ВЕщам, а не ВЕкторам, ВЕтрам, ВЕзунчикам или ВЕтряным мельницам?
Я кивнул.
— Му-у, — сказала Корова. Она оторвалась от маникюра и теперь смотрела на меня удивленно, как на привидение.
— Цыц! — прикрикнул на нее Посторонний Хомяк. — Ну, если ты так абсолютно в этом уверен, то я могу научить тебя одной важной ВЕщи.
— Правда?! — обрадовался я. Мне уже порядком хотелось домой, и я был рад любой подмоге.
— Не я, а мы! — вставила вдруг проснувшаяся Собака.
— Не мы, а му-у! — добавила Корова.
— МЫ НАУЧИМ ТЕБЯ ОДНОЙ ВАЖНОЙ BE! — громко сказали все трое и уставились на меня.
Я порозовел. Вернее, стал сиреневым (синева из меня еще не выветрилась). Я подождал, но ничего больше не происходило.
— Ну?
— Имеющий Ухо да услышит! — торжественно произнесли они опять хором.
Я подождал еще маленько и спросил:
— Это все?
— Да.
Я на всякий случай потрогал свои уши: они были обычной формы, продолговатые, только горячие.
— И теперь я умею делать Одну Важную BE? — уточнил я.
— Точно так, — подтвердили эти трое, но мне все не верилось.
Что такое, в самом деле: «Имеющий Ухо да услышит»? Какая-то абракадабра. Белиберда. Но я не стал с ними спорить.
Я еще немного постоял в надежде, что они мне что-нибудь объяснят, но Корова, Собака и Посторонний Хомяк больше не обращали на меня внимания. Они выпрыгнули из кровати и гоняли по комнате сбежавшие щи.
— До свидания, — попрощался я.
Глава 9
Квартира № 21
Я стоял перед квартирой № 21 и рассматривал входную дверь.
Она была дерматиновая на синтепоне, с глазком — почти как моя курточка. Я нажал на кнопку звонка. Я знал, что в эту квартиру недавно въехали молодожены Альпенгольдовы (русские немцы из Гальбштадта Алтайского края), поэтому не волновался. Эти молодожены мне нравились.
— Ой, это Костик из двадцать седьмой! — пропели из-за двери.
Не скрою, я обрадовался тому, что меня узнали. Все эти неожиданности с гусями и коровами мне уже надоели.
Дверь гостеприимно распахнулась. На пороге стояли Альпенгольдовы и улыбались. Это были те самые молодожены, которых я знал. Которых я не раз встречал во дворе и в булочной на перекрестке Ленина и Партизанской. Но было одно но.
Эти молодожены были полностью шоколадные.
Головы, руки, ноги, туловища и даже халаты на молодоженах — все было сделано из шоколада. Судя по цвету, муж — из горького, а жена — из молочного.
— Привет, Костик, заходи! — сказал молодожен Альпенгольдов и снова улыбнулся своей коричневой улыбкой. — Чаю хочешь?
Я кивнул, и меня повели на кухню.
Это была обыкновенная образцовая кухня, довольно-таки уютная, с холодильником и газовой плитой. В кастрюльке на плите что-то булькало и распространяло по кухне замечательный аромат. Тут пахло ванильными палочками, клубничным тортом, апельсинами и взбитыми сливками одновременно!
— Тебе черный или зеленый? — спросил Альпенгольдов и потрепал меня по плечу.
— Все равно, — ответил я и тут же добавил: — Только не синий, пожалуйста.
— Все будет в шоколаде! — воскликнул Альпенгольдов, и оба молодожена весело засмеялись.
