– И матери твоего ребенка?
– Да, знаю.
– Боже. – Она закатила глаза. – Кошмар.
– Да, да.
– Знаешь что? – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Ты слишком хороший, вот в чем беда. Хороший себе во вред. Тебе нужно немного жесткости.
Он пожал плечами.
– Вряд ли получится. Ведь это я. Какой уж есть. Не жесткий.
– Ну, тогда, – она фыркнула и открыла дверь, – тебе придется найти хорошую девушку. Потому что та, на которой ты женат – если ты не сможешь ей противостоять, – она тебя прожует и выплюнет. Знаешь что? На той неделе я планирую сдать экзамен, и ты меня больше не увидишь, так что лучше поторопись и разберись со всем этим до моего ухода.
Винс улыбнулся и кивнул.
– Что-нибудь придумаю.
– Ты знаешь, что делать.
Она вышла из машины и продефилировала по садовой дорожке – милый маленький девятнадцатилетний источник мудрости и наставлений, – оставив позади Винса в крайне смущенном состоянии.
– 56 –
«Жесткий» подход Винса к Джесс проявился следующим образом:
– Джесс. Я тут подумал. Насчет Ибицы…
– Да?
– Ну, в принципе я не против твоего отъезда. Но я подумал, даже не знаю, может, поедем все вместе?
– Винс, я же сказала. Это не лучшее место для маленького ребенка.
– Да. Поэтому я подумал, можно было бы арендовать виллу. На троих. Рядом с Джоном. Какое-нибудь более подходящее для ребенка место. Ты могла бы ходить в клубы и развлекаться, но дни мы проводили бы вместе, по-семейному.
– Винс, ты шутишь?
– Нет. Разве плохая идея?
– Нет, не плохая. Просто… Весь смысл Ибицы – не спать всю ночь и отдыхать весь день. А не бегать каждые пять минут за маленьким ребенком.
– Да, но как же Джейд Джаггер? – возразил Винс, который заранее провел исследование и все предусмотрел. – У нее двое детей, и она проводит в клубах ночи напролет.
Джесс подняла брови.
– Во‑первых, дети Джейд Джаггер намного старше Лары, а во‑вторых, у них, скорее всего, есть постоянная няня.
– Да, но я о том и говорю. Я буду там. Вместо няни. Я не буду ходить с тобой в клубы, так что днем вполне смогу присматривать за Ларой, пока ты загораешь или читаешь.
– Нет, так не пойдет. Лара не поймет, что мама плохо себя чувствует всю неделю. Она будет требовать моего внимания. А я буду чувствовать себя виноватой, если буду валяться, пока ты выполняешь всю работу. Кроме того, я не хочу жить с тобой на какой-то ничтожной маленькой вилле. Я хочу жить на вилле Джона.
– Ясно, – ответил Винс, ощутив знакомое чувство удара под дых после типичного бесцеремонного заявления Джесс.
– В этом весь смысл. В вилле. Это не просто отдых, такая возможность выпадает раз в жизни. Счастливый билет. Понимаешь…
Винс понимал. Разумеется, понимал. Но по-прежнему чувствовал себя морально раздавленным.
– Ну, тогда, – отчаянно упирался он, – давай мы с Ларой снимем виллу, а ты останешься у Джона, и мы будем иногда встречаться, обедать вместе?
– Винс. Черт побери, что с тобой такое? С ума сошел?
– Нет, – просто ответил он.
– Тогда почему ты так упорно пытаешься испортить мне поездку?
Винс пожал плечами. Он и сам не знал, почему. Видимо, ему просто не хотелось отпускать Джесс.
– Не знаю. У нас ни разу не было семейной поездки, и я подумал, будет здорово поехать куда-нибудь вместе.
– Согласна. Давай спланируем отпуск. Поедем в августе в Италию. Я возьму с собой маму. Или позовем твою. Мы чудесно проведем время. Но с Ибицей, ради бога, оставь меня в покое.
С этими словами она ушла на кухню, и вскоре Винс услышал, как она яростно открывает бутылку вина.
Он подумал пойти за ней, продолжить разговор, но понимал, что это совершенно бесполезно. Он проиграл. Теперь спорить было бесполезно, он во всей красе проявил собственную отчаянную беспомощность. «Мы могли бы встречаться, обедать вместе». Эта фраза звучала в его голове. О чем он думал? В кого превратился? Точнее сказать, в кого его превратила Джесс?
Винс вздохнул и спрятал лицо в ладони.
Дубина. Зануда. Дурак. И, вполне вероятно, рогоносец.
Он просто не создан для женщин вроде Джесс. Недостаточно силен.
– Почему ты вышла за меня замуж? – спросил он, когда Джесс появилась вновь с большим бокалом белого вина.
– Что?
– Ты ведь знаешь столько мужчин, разделяющих твои увлечения. А у нас с тобой ничего общего. Почему ты вышла за меня?
Джесс вздохнула.
– Потому что ты отец моего ребенка. И я хотела, чтобы мы стали семьей…
– Да, но разве мы семья? Двое одиноких родителей, живущие вместе.
– Чушь. Мы многое делаем вместе…
– Например?
– Видимся с твоими родителями…
– И когда мы в последний раз виделись?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Недели две назад…
– В прошлом месяце. Я отвожу туда Лару каждое воскресенье, по утрам, пока ты еще в постели. Последний раз ты ездила со мной месяц назад.
– Мы видимся с твоими друзьями.
– Нет, это я вижусь с друзьями. Ты не общалась с ними с Рождества. И я не помню, когда в последний раз был у твоей мамы…
– Я бываю у нее каждый день.
– Знаю. Но не я. Мы ничего не делали вместе, всей семьей, с Рождества. А мы с тобой не проводили время вдвоем с тех пор, как… как… Я даже не помню, когда мы вдвоем куда-нибудь выбирались. Что мы вообще здесь делаем? Что происходит?
– Боже, Винс. – Джесс вышла из себя. – Это из-за Ибицы? Ты что, ревнуешь?
– Нет, Джесс, не ревную. Просто мне… одиноко.
Пока Винс не произнес этого слова, он сам толком не осознавал, что с ним не так.
– Одиноко?
– Да. Одиноко.
– Ой, Винс, не будь такой размазней.
Он пожал плечами и покачал головой:
– Но правда. Я будто совсем один.
– Тогда почему ты ничего не делаешь? Может, стоит увидеться с друзьями? Немного расслабиться?
– Это другое. Я не хочу видеться с друзьями. К тому же они всегда парами. Я чувствую себя третьим лишним. Я хочу видеться с тобой.
– Винс, мы видимся каждый вечер.
– Нет. Я вижу осколки тебя. Оставшиеся после работы, Лары и твоих дурацких дружков…
– Ага, – выпалила она, опуская бокал на стол. – Вот мы наконец и добрались до сути проблемы. Ты ревнуешь. Ревнуешь меня к Джону и к друзьям и обижаешься, что у меня есть личная жизнь за пределами этой чертовой домашней тюрьмы.
