Они шли вверх и вниз по пескам, головы пекло полуденное солнце, ноги щекотала трава, пока наконец им не встретилась дюна, которая устроила и Алана, и Криса.
Они разложили пушистые пледы и бархатные пляжные полотенца. Алан и Барбара минут десять раскладывали желто-зеленую заслонку от ветра, не разобравшись в тонкостях отдыха в дюнах, а потом начался немного неудобный для всех процесс раздевания перед незнакомцами.
Крис стянул с себя футболку уверенным жестом двадцатидевятилетнего мужчины с волосатой грудью, полным набором штанг в гараже и тридцатью сеансами загара за спиной. Кирсти застенчиво выскользнула из шорт и топа, под которыми обнаружилось черное бикини с фальшивой золотой эмблемой «Гуччи» между чашечками, которая переливалась на солнце при каждом движении.
Алан сделал вид, что не смотрит, как она раздевается, но так сильно втянул живот, что ребра, казалось, вот-вот порвут его рябую кожу. Каждый раз, снимая с себя очередной предмет одежды, он аккуратно его складывал и убирал в пакет. Винс обратил внимание на его гладкие ниже колен ноги, а одет он был в синие синтетические плавки с резинкой на талии.
Барбара неуклюже выбралась из тесного хлопчатобумажного платья, и сначала показалось, что на ней еще одно платье, но это был громоздкий закрытый купальник, который соответствовал скорее определению «купальный костюм». Края шорт этого костюма врезались в ее ноги.
Винс повернулся, чтобы посмотреть на Джой. Да уж, далеко зашла – сняла свои «мартенсы» и расстегнула рубашку, под которой был серый верх от купальника, но похоже, больше она ничего снимать не планировала.
Алан стянул кожаные сандалии и аккуратно поставил их на песок.
– Давай, милая, – он принялся уговаривать дочь, – раздевайся. Ты не можешь просидеть тут весь день, как военнопленный.
– Вообще-то могу.
– Ой, ради бога, – пробормотал он. – Прекрасный солнечный день, отличные каникулы, а ты сидишь тут в одежде, как монашка. Не понимаю. Да у тебя там и смотреть-то не на что.
– Алан, пожалуйста, – вмешалась Барбара, – оставь ее в покое. Она может остаться в одежде, если ей хочется.
– Кто бы говорил!
– Алан! – укоризненно воскликнула Барбара.
– Да-да, – проворчал он, – я не должен расстраивать наше драгоценное чадо. Знаю, знаю.
Продолжая что-то тихо ворчать, он выдавил себе на руки солнцезащитный крем и принялся его тщательно растирать.
– Лови, – он бросил бутылку Барбаре, которой только-только удалось не без труда усесться, – намажешь мне спину?
Кирсти красноречиво посмотрела на Криса. На дюне воцарилась угрюмая атмосфера.
Джой наблюдала, как ее мама тщательно втирает крем в веснушчатые плечи Алана, и в ее взгляде читалось плохо скрываемое отвращение. Она встала.
– Пойду пройдусь. Ты со мной? – спросила она у Винса.
– Да, конечно. – Он поднялся на ноги.
– Не забудьте, через час обед, – напомнил Алан, постучав по часам.
– Я не голодная.
– Все равно возвращайся, хотя бы из вежливости. В самом деле, – пробормотал он, – к чему все это чертово представление? В час. Ровно. Чтобы была здесь, – повторил он, тыкая в нее часами.
– Да, – прошипела она. – Конечно.
Потом они перелезли через небольшой бугорок у подножия дюны и направились к пляжу.
– Прости, – сказала Джой, поправляя хвост.
– Он всегда такой?
– Нет, не всегда. Только когда забывает делать вид, что он хороший. Чем занимается большую часть времени.
Когда они забрались на вершину последней дюны, перед ними раскинулся пляж, напоминающий далекую страну. Он простирался на многие мили во всех направлениях, и семьи туристов виднелись здесь и там, словно разбросанные монеты. Собаки с изгвазданными в песке хвостами носились кругами по твердому, влажному песку – невероятно огромное пространство для игр сводило их с ума. Малыши с ведерками сидели, раскинув ноги, строили из податливого песка замки и машины. Вдалеке ровный пляж превращался в серебристую водную рябь, блестящую, как стекло. Море казалось лишь тонкой синей полоской где-то вдали.
– Ммм, – протянула Джой, глубоко вздохнув и обхватив себя руками.
Здесь, без защиты дюн, температура была минимум на пять градусов прохладнее, веял освежающий бриз.
Несколько мгновений они наслаждались видом, а потом пошли по берегу.
– Итак, – начала Джой, – каково это – иметь клевых родителей?
Винс улыбнулся.
– Не знаю. Наверное, хорошо.
– Ты знаешь, как тебе повезло?
– Догадываюсь. Они, конечно, далеко не идеальны, но…
– Я думала, что меня удочерили, – перебила она.
– Серьезно?
– Ага. Никогда не могла поверить, что мои родители – действительно мои родители. И дело не только в том, что я на них не похожа. Просто… У меня ощущение, что я из другого племени, понимаешь? Взять хотя бы тебя, Криса и твою маму – вы совершенно разные, но в вас есть что-то общее, словно вы все родом из одного места. Может, дело в том, что я родилась не в Англии…
– Не в Англии?
– Нет. В Сингапуре.
Винс удивленно на нее посмотрел.
– Правда?
– Ага. Папа работал в компании «Ягуар». Он был директором по продажам в крупнейшем салоне Сингапура. Они с мамой прожили там около десяти лет. Они вернулись, когда мне было несколько недель.
– Забавно. Знаешь, когда я тебя увидел, сразу подумал, что в тебе есть что-то экзотическое.
– Экзотическое? – усмехнулась она.
– Да. Глаза, – сказал он, заключив их в рамку из пальцев. – Есть в них что-то восточное.
Джой рассмеялась с довольным видом.
– Считаешь?
– Да. Определенно. Они сногсшибательны.
Она подняла руку и прикоснулась к глазам. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– А может, тебя правда удочерили, – предположил он. – Может, поэтому у тебя такие глаза?
Она улыбнулась и убрала с лица прядь волос.
– Неа. Я видела свидетельство о рождении. Черным по белому. Я – отпрыск Барбары и Алана Даунер. Официально. Увы.
Винс пожал плечами.
– Может, какая-то ошибка…
– А как насчет тебя? Ты похож на папу? Знаешь, как он выглядел?
– Да. Я видел фотографии. Несколько фотографий. Они с мамой были не так уж давно знакомы, когда он умер. И женаты не были.
– Ты на него похож?
– Несомненно. Особенно с тех пор как, – он указал на шрамы. – Он был, знаешь ли, рокером. Длинные волосы, борода, джинсовая куртка. В плане стиля у нас мало общего.
