Алёна смотрела на предмет своих тайных воздыханий, прекрасно
понимая, что лицо ее имеет выражение самого явного (и очень глупого) обожания,
однако с этим решительно невозможно было что-либо поделать. Что характерно,
примерно то же выражение возникало на лицах всех без исключения женщин, которые
смотрели на Игоря – и когда он танцевал, и вообще когда шел по жизни своей
танцующей походкой. Такая красота, такие глаза, такая улыбка… такой талант! Дал
же бог человеку так много – и всё сразу. Причем он это прекрасно понимает и
очень высоко себя ценит. Если Андрюшка транжирит свою сексуальность направо и
налево (находились, находились дамы, которые от него просто-таки голову
теряли!), то Игорь недоступен, неприступен и недостижим, несмотря на фейерверки
убийственных взглядов и победительных улыбок, которые рассыпает на все четыре
стороны. Немалое время понадобилось Алёне, чтобы понять: это всего лишь имидж
первого красавца, героя-любовника, а на самом-то деле мальчишка уверен в себе,
лишь когда танцует. В остальное же время он словно ждет от судьбы вообще и от
каждой конкретной женщины в отдельности подвоха, стережется от них, избегает их
приставаний, прекрасно понимая, что только лишь его уникальная красота, его
яркая молодость, его завораживающая пластичность и непобедимое очарование
влекут их, а до того, что он собой представляет на самом деле, каков его
внутренний мир, им нет никакого дела.
Ну что ж, поразительна проницательность столь юного
существа, на котором вовсе не стоит печати столь уж высокого интеллекта… Если в
Алексе Алёна видела не только классного любовника, но и друга (чему
способствовали и экстремальные обстоятельства их знакомства
[10]), то рядом с
Игорем она просто шалела от неодолимой силы своего физического влечения к нему.
Положа руку на сердце, ей наплевать на его внутренний мир. Ей безразлично, есть
этот самый мир у Игоря или внутри этой великолепной оболочки – пустота. Для нее
Игорь – всего лишь роскошная вещь, словно бы некое совершенное произведение
искусства, обладать которым Алёна хочет страстно, безумно, неодолимо… однако,
заполучив вожделенное, не задвинет ли она его потом в какой-нибудь дальний угол
своей жизни, где он будет покрываться пылью забвения?
А впрочем, знаешь что, писательница Дмитриева? Прав был
психиатр Юрий Литвиненко: ты самый настоящий рефлексирующий «Достоевский».
Зачем столько времени уделять занудному самокопанию? Общение людей строится
исключительно по принципу ЛЕГО: или человек тебе подходит и складывается с
тобой, сопрягается, смыкается – или этого нет. А какими вы там гранями
сомкнетесь, какими выступами или впадинками зацепитесь друг за дружку – это
совершенно не важно, главное – сам контакт. Так что, может быть, продолжая
мыслить категориями ЛЕГО, ты просто не нашла в Игоре того выступа (ха-ха!), за
который могла бы зацепиться своей выемкой (три ха-ха!)?
Что его может привлечь? Неземная Алёнина красота? Да ладно,
нашлась тоже красавица… Курносая какая-то, верста коломенская. Мировая слава?
Нет, нет у нее этой яркой заплаты на нищем рубище… впрочем, рубище не столь уж
нищее, грех бога гневить. И хоть Алёна обожает попенять судьбе на скудные
ресурсы, отпускаемые на жизнь, на самом-то деле она превеликая транжира,
которая никак не усвоит основополагающего принципа всякой финансовой
достаточности: жить надо по средствам! Конечно, не вредно было бы найти клад
или хотя бы сподобиться от издательства такой милости, как резкое увеличение
гонорара, однако мадам Дмитриева все-таки может позволить себе множество
маленьких милых причуд. И шейпинг, и уроки танца, и массаж своей все еще
лилейной мордочки минимум раз в неделю, и спортзал, если взбредет охота
побегать на беговой дорожке… и не самые дешевые в мире творожки «Чудо», и вовсе
уж дорогие креветки и авокадо, новые книжки, диски…
кофточки-туфельки-бельишко-кремики-духи-шампуньки… да мало ли что может
порадовать красивую одинокую женщину с отменным жизненным аппетитом! На
кругосветные путешествия не хватает, что да, то да, и машину она себе никогда
не купит… прежде всего потому, что органически не способна поладить с этим
почти разумным, самодвижущимся железом.
В принципе, она вполне может быть довольна жизнью. А если не
с кем осуществить принцип ЛЕГО… да, порою это донимает, и донимает изрядно.
Всё-таки мужчинам проще! Вот сидел бы сейчас на ее месте какой-нибудь мэн – тот
же Влад, условно говоря, – и смотрел бы на танцорку Лену, на откровенное
мелькание ее стройных ножек и отработанно-призывный блеск глаз, и чувствовал бы
такое же желание, которое испытывает Алёна всегда, когда смотрит на Игоря, и с
горечью осознавал бы, что для Лены он – всего лишь добрый и щедрый приятель, и
вдруг решил бы разом переломить этот шаблон (вот советовал же вчера психиатр
Юрий Литвиненко ломать шаблоны!), и предложил бы Лене стать его любовницей…
если не по любви, то хотя бы за деньги, за заботу о ней, за нежное обожание,
которым он ее окружит… А интересно, сколько бы это ему стоило, сколько бы он
мог ей предложить? Долларов сто в час – уж точно, о меньшем, наверное, и речи
быть не может…
– Алёна, приветик! – Андрей спрыгнул со сцены, промелькнул
мимо, махнул рукой, другой прижимая к уху мобильник. Выскочил в коридор – там
лучше работала мобильная связь, чем в полуподвальном холле «Барбариса»,
закричал:
– Дорогая, честное слово, я буду самое позднее через
полчаса! Мы уже практически закончили! Ну не сердись, любимая!
Интересно, кто у него любимая сегодня? Оля, Оксана, Женя,
Света, Катя… как много девушек хороших, как много ласковых имен! Андрюшка
прелесть, и как здорово, что он такой многовалентный, доставляет радость
стольким прелестным девулькам. А тут заклинило на одном-разъедином, сходства с
которым ищешь во всех других мужчинах, но не удается, не удается этот
самообман, он по-прежнему остается единственным…
– Алёна, добрый вечер.
Алёна вскинула глаза, не осознавая того, что ее лицо приняло
некое жертвенно-молитвенное выражение, словно она язычница, которая смотрит на
идола, а вернее, солнцепоклонница, уставившаяся на обожаемое светило:
– Игорь… здравствуйте, радость моя.
Господи, какие у него глаза, глаза, глаза!.. Не глаза, а
черные солнца. Черные туманы! Черный туман похож на обман…
Посмотрела на его левую руку. «Ориента» нет. Снял, чтобы
часы не мешали в танце? Чтобы не свалились? Или просто надоели?
Не от чего огорчаться, ну чего ты, подруга? Очнись!
– Вы к Жанне Сергеевне? – спросил Игорь своим мягким,
негромким, интимным каким-то голосом. – Или…
Разгоряченный, испарина на лбу, рубашка в пятнах пота,
джинсы так и обливают длиннющие, сильные ноги… и все остальное. С ума сойти! Ну
вот она и сошла.
– Я к вам, – вдруг ляпнула Алёна неожиданно для себя самой.
