Сбоку вдруг приоткрылась дверная створка. Высунулась Капа,
нелюдимая соседка с первого этажа, посмотрела дикими глазами на Алёну, на Юрия
и отпрянула, резко захлопнув за собой дверь и чуть не прищемив нос своему
пудельку, гораздо более приветливому, чем хозяйка.
– Капа, добрый вечер, – громко проговорила Алёна, но дверь
ничего не ответила.
Юрий тихонько хихикнул.
Алёне вдруг стало неловко оттого, что он идет позади,
смотрит на ее ноги, что может в любую минуту коснуться ее.
Она ускорила шаги, а Юрий – нет.
Вот и третий этаж, вот и родимая дверь. Вошли, Алёна
отключила сигнализацию, замерла в коридоре, преграждая путь в квартиру.
– Может быть, все-таки чаю? – спросила принужденно.
Юрий мгновение помедлил, потом качнул головой:
– Ложитесь-ка лучше спать, вот что я вам скажу. А то, может,
укол? У меня с собой есть кое-что для вас подходящее. Ну подумаешь, укол,
укололся и пошел! Зато спать будете…
– Нет, ничего, – выставила она ладони. – Я и так буду хорошо
спать. И вообще, я совершенно не волнуюсь!
– Ну, как хотите, – покладисто сказал Юрий. – Завтра я
позвоню, узнаю, как дела, договорились? Спокойной ночи!
Легонько привлек ее к себе, чмокнул в висок, взъерошил челку
и, прощально улыбнувшись, вышел.
Алёна быстро заперла дверь, словно боясь, что передумает.
У нее было странно на душе… так странно! Ну зачем она его
фактически прогнала? Видно же было, что ему хочется остаться! Гиперпространство
в очередной раз выкинуло из недр своих подарок для одинокой женщины – а та,
дурочка, взяла да и отвергла его. Причем по одной только причине: слишком уж
похож Юрий Литвиненко на Михаила Ярушкина. Чрезмерно похож! Ничего не может
поделать с собой Алёна: рядом с ним ее преследует ощущение неуверенности. Хотя…
глупость это, глупость, ведь Юрий только что, можно сказать, спас ей жизнь! А
вот поди ж ты…
Знаете, как это называется, дамочка? Пуганая ворона и куста
боится, вот как!
Да, ворона – она ворона и есть. Не только сыр изо рта
упустила, но и, кажется, обидела хорошего человека.
Не зажигая света, Алёна открыла балконную дверь и вышла на
балкон как раз в ту минуту, когда Юрий спустился с крыльца. Она перегнулась
через перила, собираясь его окликнуть и еще раз поблагодарить, как вдруг
шелестящая ветром, пахнущая черемухой тьма около крыльца выкрикнула
мальчишеским голосом:
– Эй ты, предатель! Я тебя убью!
* * *
Из полета моих мыслей
вокруг моего тела
Кому-нибудь из людей
Есть же люди в этой психушке?
От пациента Простилкина К.
В вашей лечебнице находится на принудлечении пациент
Простилкин Константин с диагнозом шизофрения в какой-то там форме.
Находится в связи с тем, что числа несть подлецам.
Сначала я его сюда, потом он меня. Но его уже здесь нет, а
я? Когда здесь не будет меня?
Разговор с лечащим врачом о выписке из больницы
откладывается по причине заявления Простилкина, и это будет обсуждаться после
окончания труда над мозаикой языков народов мира в русской
орфографии-правописании.
В истории болезни Простилкина зафиксировано с момента
помещения в больницу, что он открыл Тайну создателя Солнечной системы и планеты
Земля посредством проникновения в структуру словообразования.
За период принудлечения Простилкину было задано Всего Семь
Вопросов о состоянии психического здоровья.
Вопросов о заявлении по поводу открытия не было вообще!
Неужели я никому не нужен? Моя дочь…
Забыл.
Решетки, веревки, монеты, баксы…
Пиастры! Пиастры!
До свидания.
* * *
Алёна завизжала так, что даже покачнулась. Вцепилась в
металлические балконные перила, и это холодное прикосновение разогнало красную
пелену в глазах. Подавшись вперед, она смотрела вниз, во двор, туда, где только
что стоял Юрий. Однако сейчас его там почему-то не было. Какие-то мгновения
Алёна тупо вглядывалась в темный асфальт, кое-где освещенный фонарем и светом,
падавшим из немногих бессонных окон, разыскивая на этом асфальте неподвижное
тело Юрия и удивляясь, почему из темных зарослей, заполонивших дворик,
доносятся треск и крики:
– А ну, стой! Ах ты… Стой! – И еще: – Алёна, что случилось?!
– И снова: – Стой! – И снова: – Алёна, с вами все в порядке?
Не сразу она поняла, что призывы стоять и в самом деле
доносятся со двора, а вопросы о самочувствии – с соседнего балкона. Повернула
голову: сосед Сан Саныч простирал к ней руки, причитая:
– Да что такое, Алёна?!
Она всхлипнула – не то от страха, не то от смеха. Наверное,
все же от смеха, потому что бояться уже было нечего: Юрий Литвиненко, живой и
невредимый, вылез из кустов, сильным рывком выдернул зацепившуюся за что-то
сумку, обобрал с волос древесный мусор, потом поднял голову и помахал Алёне:
– Все в порядке! Какой-то придурок шутил. Удрал, повезло
ему, а то я б ему показал такие шутки-прибаутки!..
– Господи, какой кошмар, – пробормотала Алёна, перегибаясь
через перила как можно ниже, чтобы не услышал Сан Саныч. – Юра, давайте я вам
такси вызову. Я боюсь вас отпускать одного.
– Такси и вооруженную охрану, – сухо сказал Литвиненко, с
явным неудовольствием глядя на любопытствующего соседа. Тихий дом, в котором
посчастливилось жить Алёне, как всегда, безмолвствовал – Сан Саныч оказался
единственным живым свидетелем происшедшего переполоха. – Спокойной ночи, Алёна.
– Пожалуйста, позвоните мне, когда доберетесь до дому! –
воскликнула она.
– Да ладно, что за чепуха! – ответил Юрий уже сердито. – Вы
забываете, что орудие убийства у меня!
Он похлопал по сумке и, свернув под арку, исчез с глаз.
– Орудие убийства? – переспросил Сан Саныч, и в неверном
свете, падавшем из его квартиры, Алёна увидела испуганное выражение его лица. –
Что у вас опять случилось?!
