Юрий постоял над ним какое-то мгновение, казалось, с трудом
удерживаясь, чтобы не поддать в оттопыренный тощий зад обманутого супруга, но
ограничился только тем, что подобрал отлетевший нож и повертел так и этак.
Строго говоря, это был не обычный нож, а широкий и короткий тесачок. Таким мясо
для отбивных резать – милое дело! Ну и жен-изменщиц в нарезку строгать тоже
весьма сподручно…
Юрий сунул его в сумку, которая раньше болталась у него
через плечо, но в пылу борьбы слетела и валялась теперь в стороне. Снова
навесил ее на плечо, взял за руку Алёну:
– Пошли. Или в милицию позвоним?
При этих словах мужичок перестал рыдать и резво побежал
вперед – сначала на карачках, потом на своих на двоих, пусть и полусогнутых, но
очень проворных. И через миг скрылся на противоположной стороне улицы.
– Ну вот, – пожал плечами Юрий. – Не удастся выполнить свой
гражданский долг, да? Алёна, пойдемте.
Она стояла столбом, часто сглатывая. Внезапно затошнило так,
что боялась слово сказать, – как бы не вырвало!
– Что с вами? Неужели так испугались?
Юрий заглянул ей в лицо, и Алёне стало стыдно.
– Ничего, я сейчас… – выдохнула глухо. – Минуточку. Это меня
дежа вю накрыло. Не поверите – в прошлом году, как раз в мае, в черемуховые
холода, меня провожал один мой друг, и на этом самом месте… – Она зябко
обхватила себя за плечи. – Юрий, вы не поверите: на этом самом месте на нас
набросился пьяный мужик с ножом. Как из-под земли вырос. И то же орал… слово в
слово, что этот, – она мотнула головой в сторону убежавшего. – Алекс – это мой
друг – закричал: «Алёна, беги!» – и мы кинулись в разные стороны. А чуть сзади
нас шла еще какая-то девушка, она немного замешкалась, и тот мужик побежал за
ней. Я так мчалась… со всех ног. Вон там обежала квартал, тут мне Алекс
позвонил по мобильному, мы на углу встретились. Ему было жутко стыдно, что он
меня бросил, убежал, а что с него возьмешь – он мальчишка, мальчишка… – Ее
трясло. – Мы пошли домой, и я только потом, уже среди ночи, вспомнила, что надо
же было в милицию позвонить! Не знаю, догнал тот тип с ножом ту девушку или
нет, может быть, он ее убил, и никто не узнал, кто это сделал…
– Стоп, – сказал Юрий. – Успокоились, помолчали. Давайте по
пунктам. Вы того мужчину запомнили? Описать его смогли бы?
– Нет.
– Ну и какой прок был бы от вашего звонка? Перестаньте
мучиться. Да и скорей всего это была такая же пьяная слизь, как эта, которая
нам сегодня встретилась. Такие только пугают, на конкретные действия не
способны. Кстати, я тоже начисто забыл про тревожную кнопку, которую только что
задействовал на своем телефоне… Хорош! – Он лукаво взглянул на Алёну: – А
теперь хотите фокус?
– Какой? – обиженно буркнула та: ну что он с ней как с
маленькой дурочкой…
– Хотите, угадаю, где вы живете? Считайте, что у меня от
шока открылся третий глаз, прозрение нашло, то да сё…
– Ну, угадайте.
– Вы живете на углу Ижорской, в том доме, где в подвале
хозяйственный магазин. «Сталинка» такая облезлая, не то желтая, не то розовая.
– Да-а, – протянула Алёна недоуменно. – А как вы догадались?
– Ну-ну, – усмехнулся Юрий, беря ее под локоть и быстро
переводя через дорогу на красный свет светофора, чего она сама никогда бы в
жизни не сделала: и по принципиальной законопослушности, и из страха перед
ревущим железным стадом, мчащимся наперерез. Впрочем, сейчас по позднему
времени дорога была пуста. – Вы же детективщица. Давайте-ка призовите на помощь
все ваши аналитические способности! Угадайте!
Алёна разжала руки, которыми все еще сжимала плечи,
распрямилась, вздохнула свободнее. Аналитические способности привлечь? Ну, это
мы запросто!
– То есть мы играем по-честному? Вы точно не знали раньше,
где я живу? Не видели меня около дома, вам Лада не говорила, куда меня
подвозила в прошлый раз?
– Разрази меня гром, вот вам святой истинный крест, что
ничего не знал! – обмахнулся троеперстием Юрий.
– Ну, тогда… – Алёна усмехнулась. – Тогда разгадка в слове –
Алекс. Мой друг был психолог, наверное, вы его знали. Все-таки профессия
практически одна и та же, к тому же он был невероятно общителен. Что вы хотите
– Близнец! Думаю, он показал вам когда-нибудь мой дом, что-то сказал обо мне…
вряд ли имя и фамилию, он скромный мальчик, к тому же не афишировал, что спит с
женщиной, которая старше его на… ого, на сколько лет! А сейчас я его упомянула,
вы это вспомнили и естественным образом связали концы с концами. Так?
– Браво, – тихо сказал Юрий после маленькой заминки. – Почти
прямое попадание! Все именно так и было. Правда, он все же кое-что о вас сказал…
мол, в том доме живет дама его сердца. Ничего не уточнял, ни имени, ни
возраста, ни профессии. Но потом он рассказал мне эту историю с нападением.
Страшно переживал, что бросил вас, струсил и ринулся наутек. Он говорил, что
после этого в вашем романе наступило охлаждение. С вашей стороны. Это правда?
Алёна глянула изумленно:
– О, так он почувствовал?.. Но это длилось недолго, мое
охлаждение и отчуждение, я подумала, что слишком много хочу от мальчика. Ему
еще рано было становиться героем, да и не привык он к геройству.
– Насчет рано – вопрос спорный. Гайдар в шестнадцать лет… и
так далее. Но рядом с вами Алекс быть героем, наверное, и впрямь не мог, –
задумчиво проговорил Юрий. – И это понятно. Вы слишком сильная женщина, поэтому
я даже рад, что видел вас в минуту слабости. Железные леди, знаете, хороши
только на свалке металлолома.
После этого живописного афоризма Алёна на некоторое время
онемела, не представляя, как его воспринимать. Она промолчала чуть ли не
полквартала, прежде чем решила все же счесть его комплиментом.
– Ну? – ласково спросил Юрий. – Вы успокоились хоть
немножко?
Алёна кивнула:
– Хорошо, что вы не растерялись. Спасибо вам! У вас реакция
моментальная.
– Я ведь с психами работаю, вы забыли? – усмехнулся Юрий. –
А с ними надо обладать о-очень быстрой реакцией. Хоть и принято считать, что
всякое безумие прогнозируемо и регламентируемо, однако никогда не знаешь, у
кого как, когда и в какую сторону поедет крыша. Я мог бы вам таких историй
порассказать в свободное время – обхохочетесь! У меня был один пациент…
– То есть вы думаете, это был какой-то сумасшедший? –
перебила его Алёна, с опаской оглянувшись. – Страшное дело – безумие! Не дай
мне бог сойти с ума, нет, легче посох и сума; нет, легче труд и глад…
