– Вместе постоим в очереди за билетами и разойдемся по домам, – ухмыльнулся Олег.
– Не юли! Вот тебе билеты, курьер из культмассового сектора привез.
– Почему Валя? Мне Александра приглянулась.
– Звони, мой руки и за стол. Спектакль начинается полседьмого, девушке надо дать время на выбор наряда.
– Почему Валя? – повторил вопрос Олег.
– Потому что родители правильные. Она при виде увешенной крестами немецкой формы не побежит в НКВД.
– Свадьба когда?
– Когда женилка вырастет! Звони!
Если серьезно, у Олега не было причин отказываться от вечера с девушкой, хотя эту самую Валю он совсем не запомнил. Первой загвоздкой оказался сам телефон. Для начала требовалось крутануть ручку и сказать: «Город». После соединения с городской станцией он продиктовал номер телефона. С той стороны сразу взяли трубку, что навело на мысль о тайном сговоре за его спиной.
Посещение театра – это повод познакомиться с «правильными» родителями? В любом варианте насильно его никто не оженит. Что касается Вали, по современным меркам двадцатилетняя незамужняя девушка считается засидевшейся в девках. Папа в чинах и кого попало в дом не возьмут? То не его проблемы, вечер в театре не повод для развития знакомства.
Единственное, что реально заинтересовало Олега, так это телефон. Автоматическая телефонная связь была установлена в СССР в начале двадцатых годов, причем началась она с Ростова-на-Дону. АТС производили на бывшем заводе «Эриксон», а ныне «Красная заря». Система на принципе непрерывного вращения обеспечивала надежную связь. После войны СССР получил патенты и заводы фирмы «Сименс», что послужило причиной перехода на шаговую коммутацию.
Дверь в квартиру Вали открыла домработница и моментально пресекла попытку разуться. Его провели в столовую и передали под опеку некой Светлане Филипповне. Женщина гостеприимно предложила выпить чайку, «пока девочка прихорашивается», и на столе появился настоящий самовар. Раритет вызвал у Олега смешок. Дело в том, что дед часто вспоминал свое знакомство с Василием Сталиным.
Сын вождя любил неожиданно прилетать на аэродромы, где требовал самовар и стакан водки. В один из дней его «МиГ» сел в полку, где дед начинал службу. Начальство в панике, самовар есть, но его в пять минут не вскипятить, и водку в Военторге не продают. Положение спас молодой инженер-лейтенант, сумевший в считаные минуты обеспечить и то и другое. Молодой офицер получил сразу две благодарности и никому не сказал, что в самовар залил воду из котельной, а бутылку из-под водки наполнил разведенным спиртом.
* * *
Светлана Филипповна развлекала гостя московскими сплетнями, называя неизвестные фамилии и места. Олег невозмутимо грыз сушки и попивал из фарфоровой чашки по-настоящему вкусный чай. Валя появилась в шикарном крепдешиновом платье, перстнях и ожерелье из красных кораллов. Еще больше впечатлил ее отец, не бриджами на подтяжках с генеральскими лампасами, а невнятной речью. Он пробормотал нечто похожее на: «передаю дочь из рук в руки с надеждой на достойное обращение».
Театр поразил помпезной старорежимностью: бархат, хрусталь, женщины в шелках и золоте, мужчины в строгих костюмах. Олег мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Он сразу отверг предложение домработницы пойти в форме и надел бостоновый костюм с шелковой рубашкой и строгим галстуком. В результате он с девушкой вписались в общий стиль и ничуть не выделялись среди публики.
Олег впервые в жизни пришел в театр и сразу с интересом уставился на сцену. Сюжет спектакля оказался незатейливым, как и музыка Дунаевского, а голоса исполнителей можно слушать не глядя. Он переключился на публику и невольно оглянулся, почти четверть зала смотрела на их ложу, некоторые даже бесстыдно таращились в бинокли.
В чем причина? Двое в центральной ложе? В соседних вообще по одному сидят. У него на руке дорогие золотые часы? Чушь, их не видно под манжетом рубашки. Валя тоже не могла привлечь внимания, сама по дороге сказала, что частенько бывает в театре оперетты. Он осторожно глянул на девушку и перехватил изучающий взгляд.
– Ты первый раз в театре? – невинно поинтересовалась она.
– У нас это считалось не модным. Предпочитал танцы или молодежные кафе.
– Где это «у вас»?
– В Питере, до войны жил в Кировском районе. Слышала про проспект Стачек?
– Папа три месяца стажировался у Жданова, а мы с мамой оставались в Москве. Я вообще, кроме Ялты и дачи, ничего не видела.
Спектакль с четырьмя антрактами затянулся до позднего вечера, тем не менее Олег пригласил девушку отужинать в ресторане. Заехали в «Метрополь», немного поели без капли спиртного, зато натанцевались всласть. Вернулись к полуночи, поджидавший у калитки дворник молча пропустил девушку и перед носом Олега демонстративно лязгнул замком.
Мария Васильевна с утра поставила на прикроватный столик кофейник и тосты с сыром. Затем поочередно изображала то ласковую нянечку, то любящую бабушку. В довершение дел села за руль и довезла до корпуса Боевого подразделения Оперативного отдела. У дверей стряхнула с кителя невидимую соринку, перекрестила и отдала ключи от машины. Олег изо всех сил старался сохранять невозмутимость – ясное дело, девушку дома допросили, а резюме сообщили по телефону.
– Переписывайте автобиографию, немедленно! – потребовали в парткоме.
– Зачем? – удивился Олег. – Написано аккуратно, без помарок.
– При чем здесь помарки?! Вы из рабочих, а написали из служащих! Переписывайте!
– Отец был военным летчиком, а мать военврачом, значит, из служащих.
– На момент вашего рождения отец работал на заводе, а мать – на прядильной фабрике. Быстро переписывайте!
По коммунистической догматике, партия должна состоять из рабочих, а служащие всего лишь прослойка. Функционеры строго следили за правильным соотношением передовой части общества к примкнувшим под знамена пролетариата. Маразм понятен всем, но таковы установленные властью правила. Олег поблагодарил за разъяснение и изобразил на лице раскаяние.
* * *
Партсобрание назначили на обеденный перерыв. Олег с непривычной робостью вошел в Ленинскую комнату и послушно сел на указанное место в первом ряду. Коммунисты собрались словно по тревоге, парторг скороговоркой зачитал повестку из двух пунктов и осекся. Судя по пробежавшему по рядам напряженному шушуканью, в комнату вошел некто важный. Выдержав почтительную паузу, парторг зачитал подписанное Олегом заявление, затем приложенную «автобиографию» и спросил:
– У кого будут вопросы к кандидату?
В задних рядах кто-то громко кашлянул и спросил:
– Что значит «незаконченное высшее образование»? Где учился и почему не закончил?
Олег встал спиной к столу президиума и бодро ответил:
– Учился в Автодорожном институте НКВД, с последнего курса направили в освобожденные районы Белоруссии для укрепления комсомольского актива.
