Напряжение отпустило, Андрей на спинку сиденья откинулся. Есть майор, он старший, ему думать, что делать. Андрея вообще в машину взяли балластом. А получается, он работу группы сделал. Конечно, Святоша враг опытный, жестокий. В диверсионной школе стрелять научился отменно, но сейчас исход решили отравленные пули.
Пока Михайлов перевязывал арестованного, к машине подошёл майор.
– Фролов, ты как?
– Живой пока.
– Не знаешь, телефоны на разъезде есть?
– Железнодорожные точно есть, наверняка можно с городской сетью соединяться.
Майор направился к станционному зданию. Ну да, ему сейчас перед начальством отчитываться. И рапорт не совсем победный будет, двое погибших. Андрей подумал, что неудачу майор попробует на него свалить. Де, вовремя фигуранта не заметил или сам стрелять начал, когда его просили не вмешиваться. У победы отцов много, а неудача всегда сирота.
Да плевать, он за собой вины не чувствовал.
Майор вернулся быстро.
– Из Ельни сейчас машины подойдут, подполковник распорядился.
– Машины-то зачем?
– А как же? Арестованного в спецбольницу, погибших сотрудников в морг. Тебе-то, Фролов, в больницу надо?
– Полагаю – швы накладывать придётся, разрез длинный, рана зияет.
– Ах, неприятность какая! А мне разборка предстоит на всю ночь.
Вот же сука! Его товарищи убиты, а он про разборку сожалеет. Гниловатый майор-то. Через полчаса на разъезд прибыла целая автоколонна. Впереди «Победа» из местного отделения МГБ, за ней карета «Скорой» на базе грузовика «ГАЗ-51», а следом грузовик-кунг, из которого выпрыгнули трое бравых парней. Двое переложили тела убитых чекистов на носилки и стали грузить в кунг. Один обыскал арестованного, дал знак. У «санитарки» уже стояли наготове медики. Шустро переложили с земли на носилки раненого, погрузили в машину. Чекист из прибывших уселся туда же, и «санитарка» стала разворачиваться. Следом – грузовик с убитыми сотрудниками госбезопасности.
С майором уже разговаривал сотрудник МГБ, что прибыл в «Победе». Потом подозвали Андрея, до того стоявшего в стороне.
– Поясните, как происходили события. А вы, майор, пока сядьте в мою машину.
Андрей пересказал коротко и чётко.
– Так вы знали, что у Святошина может быть оружие с отравленными пулями?
– Знал, из этого пистолета он убил журналистку Орлову. Но также об этом знал убитый лейтенант и подполковник из областного управления МГБ.
Андрей понял, что стрелки за неудачу хотят перевести на него. А как же? Он из Москвы, да ещё из другой службы, вот пусть оперу шею намылят.
– Мы выясним. Вам придётся проехать с нами, дать письменные объяснения.
– Сначала в больницу. Мне надо рану зашить.
– Простите, майор Самохин мне об этом не сказал. Конечно, обязательно отвезём.
Андрея вместе с майором усадили в машину чекиста из Ельни, сам он сел впереди. Михайлов на «Победе» областного управления ехал за ними. Обратная дорога показалась короче. Машина подъехала к приёмному покою, местный чекист проводил Андрея, показал дежурной медсестре удостоверение.
– Дежурного хирурга, быстро!
Уже через несколько минут Андрея уложили на каталку, завезли в предоперационную, где сняли туфли, стянули порезанные штаны и пиджак. В одних трусах завезли в операционную. Хирург спросил:
– Крови много потеряли?
– Не могу знать.
– Аллергии на анестетики нет?
– Раньше не было.
Медсестра разрезала пропитавшийся кровью бинт. Хирург нажал на края раны, вышло много тёмной крови.
– Шить! И новокаин.
Обкололи рану обезболивающим. Хирург наложил пять швов, бедро щедро намазали зелёнкой, перебинтовали.
– Несколько дней придётся полежать у нас.
– Не могу.
– Ну как знаете. Но на перевязки ходить надо.
Врач осмотрел тело Андрея.
– Это, похоже, осколок, а это пулевое. Так?
– Сзади на спине и на левом боку ещё ножевые.
– Воевали?
– И на фронте, и уже после войны.
– Выпить хотите? Как обезболивающее? Сто грамм спирта не повредит.
– Налейте.
– Только закусить нет.
Андрей уселся на операционном столе. Доктор поднёс мензурку и стакан с водой. Андрей выпил и запил. Хирург сказал:
– Я справку пока напишу. Чувствую – не у нас швы снимать будете, так пусть хоть знают, что сделано и когда.
Доктор вышел из операционной, медсестра помогла одеться.
– Брюки бы вам сменить. Эти порезаны и в крови.
– Конечно, только не сейчас. Я же из Москвы.
– Из столицы? И на Красной площади были?
– Даже товарища Сталина видел, когда на демонстрации мимо Мавзолея проходил.
Прихрамывая, Андрей доковылял в приёмный покой. Хирург уже дописывал справку.
– Держите. И слово дайте – через два дня обязательно к врачу. Это если беспокоить не будет. Если температура поднимется или будет кровить, рану дёргать, то немедленно.
К хирургу подошёл чекист.
– Насколько ранение серьёзное?
– Дней десять нетрудоспособен, я настаивал на госпитализации, ваш сотрудник отказался. Говорит – служба.
– Спасибо.
Чекист не обмолвился, что Андрей не из их конторы, а из милиции.
Обе машины поехали в Смоленск. Уже стемнело, а когда въехали в город, на улицах оказалось пустынно, фонари уличные не горели, как и многие окна домов. В Москве спать позже ложатся. Но в управлении МГБ многие окна освещены. Его и майора развели по разным комнатам, под приглядом офицеров Андрей написал подробную объяснительную. Привирать смысла не было, как и кого-то обвинять, выгораживать. Никаких оценок, только свои действия. В конце поставил подпись и точку, ещё раз прочитал текст. У себя в райотделе придётся писать рапорт о задержании, надо, чтобы расхождений и разночтений не было. Протянул исписанные листки офицеру, тот прочитал, кивнул, протянул руку.
– Ваше оружие!
– Это ещё зачем? Казённое имущество.
– Опер, а забыли? Баллистическая экспертиза. Отстреляем, сравним с пулями из тела Святошина и погибших офицеров.
У Андрея кровь к голове прилила. То, что он в полицая стрелял, он и сам признавал. Его что, подозревают, что и офицеров-чекистов он? Противно на душе стало. Но баллистическая экспертиза для расследования нужна. И не столько ему, как чекистам. Вытащил «ТТ», вручил офицеру.
– Расписку, пожалуйста.
