– Явились, не запылились, – изрёк по-русски Курт Шнайдер.
– Ага, – согласился Валерка Стихарь. – Как говорится, а мы до вас в весёлый час.
– Где говорится? – спросил Велга, не отрываясь от бинокля.
– А я знаю? Где-то говорится, наверное. Только что на ум пришло. Но не мог же я это первым сказать, правильно? Так не бывает.
– Кстати, товарищ лейтенант, вы не замечали, что тем дальше, тем наши солдаты больше думают? – спросил Хельмут, тоже глядя в свой «цейс». – Прямо мыслители! Канты и Шопенгауэры. Тревожный симптом, вам не кажется?
– Нормально, господин обер-лейтенант, – ответил Велга серьёзным тоном. – Пусть хоть шнапс с водкой пьют, хоть по девкам шастают, хоть думают. Главное, чтобы делу не мешало.
– И где тут нормальные девки? – тут же осведомился Майер. – Не говоря уж о шнапсе.
– А про курево я и вовсе молчу, – обрадовался поднятой теме Стихарь. – Я бы сейчас за обычный кисет с табачком и номер дивизионной газетки…
– Тихо, – сказал Велга. – Выходят.
Из открытого люка выдвинулся пандус, достиг земли, и на нём появились, а затем медленно, с оглядкой начали спускаться каравос Раво. Пять напоминающих человеческие фигур.
Когда ночью, замеченный Свемом Одиночкой, а потом и всеми остальными, челнок каравос Раво опустился куда-то на холмы к западу, стало ясно, что планы Отряда меняются. В том, что это каравос Раво, не было сомнений, потому как других космических кораблей в окрестностях Лекты не наблюдалось. Однако ночью никто ничего предпринимать не стал. Разве что Гория Сенат усилила патрули на стенах и приказала покрепче запереть городские ворота. Когда же Руди Майер тихо ей заметил, что в случае чего никакие запоры не помешают пришельцам войти, глава города так же тихо ответила:
– Не для того, чтобы никто не вошёл. Чтобы никто не вышел. А то мало ли что кому в голову взбредёт.
Перед этим Гории и остальным айредам, пожелавшим узнать, вкратце объяснили, кто такие каравос Раво и чего можно от них ожидать.
– Мы слышали о них, – сказала Гория. – Гонец из Брашена рассказывал. Он же рассказал и научил, как победить Ржавую Смерть. Но…
– Не верили, да? – усмехнулся Дитц. – Понимаю. В некоторые вещи трудно поверить даже нам. А мы повидали многое.
Если полагаться на лазерный дальномер, от челнока до стены города было ровно восемьсот семьдесят два метра по прямой. Немного. Но бить ноги каравос Раво не стали. Воспользовались дисковидной машиной с открытым верхом, которая выплыла вслед за ними из соседнего, видимо, грузового люка. Все пятеро расселись по местам, диск поднялся над землёй метра на полтора и двинулся к городу. Когда расстояние до стен уменьшилось вдвое, кто-то из каравос Раво поднял выдвижной шест, на конце которого под свежим ветерком весело затрепыхался флаг.
Белый.
Машина ещё сбавила ход и теперь плыла над поверхностью земли со скоростью быстро идущего человека.
– Ну надо же, – прокомментировал Дитц. – Такое впечатление, что все гуманоиды из одного яйца вылупились когда-то. По всей Галактике флаг переговоров белый.
– Так уж и по всей, – усомнился Велга.
– По всей, – сказал Дитц. – Я специально вопрос изучал, будучи в Пирамиде. Даже у ирюммов, хотя они и ящеры. Только у лируллийцев жёлтый.
– Лируллийцы – это что-то вроде деревьев с мозгами? – спросил Валерка.
– Вроде того, – кивнул Хельмут. – И с ногами. Циля Марковна утверждает, что они передвигаются не хуже нас.
– Слышу уничижительные нотки в голосе рядового Стихаря, – прокомментировала Нэла. – Зря, Валерочка. У некоторых людей мозгов меньше, чем у отдельных деревьев. Поверь фее.
– Что-то злая ты стала, Нэла, в последнее время, – спокойно заметил Валерка. – Нервная. С чего бы?
Нэла промолчала.
– Интересно, – спросил Борисов, – почему жёлтый?
– Потому что осенью листья желтеют? – предположил Карл Хейниц.
Обмен мнениями пришлось прервать – машина с каравос Раво остановилась метрах в пятидесяти от стены и опустилась к земле. Пять фигур в кабине оставались неподвижными. Теперь и без бинокля хорошо было видно, что каравос Раво гуманоиды. Разве что причёски странные – выбритые наголо головы с одним поперечным, идущим от уха до уха, гребнем чёрных жёстких волос. Но с кем не бывает.
– Смелые ребята, – сказал Майер. – Они же как на ладони. И целиться почти не надо. Даже стрелой достать легко, не то что пулей.
– Дать команду? – спросила Гория, недобро прищурившись. – Лучников у нас мало, но стреляют они метко. Охотники. А вы поддержите из своего чудо-оружия, которое швыряет молнии.
– Наше чудо-оружие против ихнего не пляшет, – цыкнул зубом Валерка. – Увы, нынче расклад не в нашу пользу.
– Значит, они сильнее?
– И намного, – подтвердил Дитц.
– Тогда почему они просто не напали? – Гория не была дурой и явно желала получить ответы на интересующие её вопросы.
– Хм, – сказал Хельмут и покосился на Александра.
– У нас есть то, что им нужно, – сказал Велга и поднялся на ноги. – Ну, то есть они думают, что мы можем им это дать.
– И что же это? – спросила Гория.
– Могущество, – Александр привязал к стволу плазменной винтовки белый платок и поднял оружие вверх – так, чтобы сидящим в дисковидной машине каравос Раво было хорошо видно. – Почти безграничное могущество. Но до него сначала нужно добраться.
Вершинный князь Дравен Твёрдый возвращался с охоты в хорошем настроении. С тех пор как Ржавая Смерть повыкосила айредов жуткой косой и чуть было вовсе не свела их с лица планеты, разного зверья в окрестных лесах и рыбы в реке Браше расплодилось столько, что хоть голыми руками лови. Хватало всем – и князю с дружиной, и простым брашенцам. Что было весьма кстати. Особенно в преддверии зимы, которая, по всем приметам, обещала быть долгой и суровой. Покачиваясь в седле и глядя на показавшиеся вдали стены Брашена, Дравен как раз думал о том, что по первому снегу, как только подморозит, нужно отправиться с частью дружины в путешествие по стране – нанести визиты в города и сёла, своими глазами посмотреть, каких бед наделала Ржавая Смерть. Оценить ущерб. Определить, кому нужно помочь, кто справится сам, а кто уже и снова может в княжью казну положенную долю вносить. Дравену нравилось считать себя справедливым князем. Он и был таковым, при этом понимая, что справедливость для него и справедливость для простого рашского землепашца всегда будет разной.
– Ничего, – пробормотал он в усы. – Ещё год-другой потерпеть, а дальше…
Откуда-то сверху послышался низкий ровный нарастающий свист – звук, который Дравену не с чем было сравнить. Но от которого его сердце мгновенно похолодело, и хорошее настроение улетело прочь с души, словно осенний лист, сорванный ветром.
