…Тонкий солнечный лучик осторожно скользил по белому пластику стола, словно ему было интересно выяснить, что это перед ним за прозрачная стеклянная посудина с тёмно-янтарной жидкостью внутри, которую сидящий за столом небритый тип в ссадинах, порезах и в несвежей выцветшей майке упорно переливает в низкий квадратный стакан толстого стекла и незамедлительно опрокидывает себе в горло.
Этим побитым молью типом был не кто иной, как ваш покорный слуга. Передо мной стояла литровая бутылка виски «Джек Даниэлс», которую я раньше позволить себе не мог из-за дороговизны, а сегодня она мне досталась от моего лучшего друга. Правда, не за красивые глазки. Такие подарки с бухты-барахты не получают. Утопить бы все наши печали на дне такой бутылки, а заодно сто лет не получать и таких подарков, да только что теперь говорить…
А ведь не мешало бы всё вспомнить и привести в голову в порядок. Помню-то я на самом деле многое, но это совершенно другие, не относящиеся к делу вещи. Чтобы прояснить хотя бы приблизительный круг моих познаний, наверняка потребовалась бы не одна бутыль подобного благородного пойла, однако в данной ситуации никому и даром не нужны мои познания в языках, искусстве и литературе, мои взгляды на мир и окружающую действительность. На всё это окружающим плевать, как, впрочем, и на мою бесцветную, практически бесполезную личность. Всем вокруг и, в первую очередь, мне самому необходимо всего лишь разобраться в том, что происходило за последние несколько дней, и попытаться вычислить, кто оказался в выигрыше, а кто остался в дураках. Уж я-то точно ничего хорошего изо всего этого не поимел…
Я поковырял ногтем этикетку на бутылке и решил подождать, пока виски станет поменьше, а в голове наступит благословенное состояние пьяной эйфории, — тогда хоть трава не расти, утопим все свои печали на дне этой квадратной бутылки… Всё равно ничего не изменить. Мёртвых не воскресить, а живые — да ну их…
Как мне всё надоело! Я с ненавистью посмотрел на свой сотовый телефон, который мирно дремал рядом со стаканом, но разбивать его не стал. А ведь как хочется…
Пусть лучше считают меня алкашом, которому только этого и надо. Так спокойней и… Спокойней ли?
Я налил ещё полстакана благословенного «Джека Даниэлса» и решительно поднёс к губам.
1
Израиль Сентябрь 2011
Когда я приехал в это небольшое поселение неподалеку от арабского города Хеврона, то нужный дом отыскался сразу. Его и искать особо не пришлось. Солдат, охраняющий ворота на въезде, едва поинтересовавшись, кто я такой, заученным жестом указал дорогу и махнул рукой, мол, проезжай, не морочь голову, много вас тут любопытных за последнее время появляется.
Заблудиться в поселении невозможно. Пару мощёных улиц, причудливым серпантином завивающихся вокруг холмов, на которых расположено поселение, можно проскочить на машине буквально за десять минут, а потом с полной уверенностью сказать, что осмотрено всё и нет здесь для тебя больше ничего неисследованного.
Сразу из машины я вылезать не стал, а только выключил зажигание, приглушил приёмник и закурил сигарету. Хотелось ещё раз обдумать вчерашний разговор с Сашкой Гольдманом и решить, как всё-таки поступать.
С Сашкой мы старинные друзья. Примерно в одно время приехали в Израиль, изучали иврит в одном ульпане и первое время после окончания общались довольно близко. Я подался на компьютерные курсы осваивать новую для себя специальность, а он, бывший милицейский опер, стал планомерно долбить полицию, чтобы продолжить свою любимую и опасную работу в нашем жарком климате. Сперва я интересовался его успехами, но, ясное дело, с первого раза ни одна стена не прошибается, и он носился на какие-то бесчисленные встречи и собеседования, сдавал экзамены и проваливал тесты, а в перерывах подрабатывал в местном спортивном клубе тренером по дзюдо. Со временем наши встречи стали реже, а потом, когда после долгих мытарств его, наконец, приняли в полицию, и вовсе прекратились. Зачем ему, спрашивается, терять время на бесполезное общение со мной, ведь курсы-то компьютерные я успешно закончил, а соответствующую работу так и не нашёл. У Сашки теперь полно дел в полиции, а я, пристроившись в захудалую фирму охранником, какой могу представлять для него интерес? О чём со мной сегодня говорить? То-то и оно. Разного мы с ним теперь полёта птички…
Долгие месяцы Сашка не подавал о себе ни слуха ни духа. Я на него не обижался — делает человек карьеру, удалось ему ухватить боженьку за помидоры, ну, и замечательно. Не водку же ему пить с такими неудачниками, как я. К тому же, общих тем у нас почти не осталось. Если честно, то мне глубоко по барабану новости из криминальной жизни Израиля, как, наверное, и ему вряд ли интересны мои литературные потуги и мизерные успехи, которые ещё как-то греют сердечко бедного, всеми позабытого-позаброшенного литератора-охранника.
Объявился Сашка Гольдман неожиданно, позвонив мне по телефону и назначив встречу в одном из кафе в центре города. Кафе это носило странное название «Балагур» и, видимо, подразумевало задушевные беседы посетителей под чашечку кофе, бутылку пива и — что там у них ещё питейного в ассортименте? При этом тон Сашки был таким, будто мы общались последний раз не далее, как вчера. Это было неожиданно, но приятно. Побалагурим, раз уж для нашей беседы он избрал такое нестандартное место. Проще было бы, как это уже не раз происходило, встретиться, например, у меня дома и надраться от души, но такое продолжение нашей встречи, видимо, в Сашкины планы не входило.
Узнал я его сразу, ведь внешний вид его почти не изменился — тот же коротко стриженый ёжик на голове с заметно пробивающимися сединками на висках, слегка прищуренные глаза, в которых неизвестно что — то ли подозрительная улыбка, то ли затаённая угроза. Одет в стандартную полицейскую форму: синие брюки, светло-голубая рубаха с аксельбантами, куча всевозможных бляшек и на погонах — какие-то эмблемы, разбираться в которых я не силён. Оно и понятно — он уже не простой постовой, ведь у тех на погонах пусто. Но и не самый большой начальник, который может позволить себе демонстративную небрежность в обмундировании.
Мы присели за столик, и заказали кофе.
— Как дела, не спрашиваю, — сразу взял быка за рога Сашка, — потому что уже навёл справки, чтобы лишними вопросами воздух не сотрясать. Служба у нас такая.
— Ого! — удивился я. — Ты, оказывается, не просто решил со мной встретиться, а по работе…
— Ты удивительно догадлив, — усмехнулся Гольдман. — Не совсем по работе, но… отчасти и по работе. Ты не против? Как настроение в целом?
— Как видишь. Хвастаться особо нечем, но и жаловаться на судьбу не стану. Грех это.
— Нормально. Как литературные победы?
— Вам же, копам, всё известно! — усмехнулся я. — Или нет?
Сашка неторопливо отхлебнул кофе и деловито выдал:
