Гаррет и Бигенд разом уставились на нее.
– Модельер «хаундсов», – сказала она. – Вы оставите ее в покое. Полностью. Перестанете ее искать. Отмените все поиски. Навсегда.
Бигенд закусил губу.
– И, – продолжала Холлис, – вы найдете Мередит ее туфли. И отдадите их ей.
Наступила тишина. Бигенд смотрел в тарелку, уголки его губ были опущены.
– Ладно, – сказал он наконец, поднимая глаза. – Признаюсь, ничто из названного не показалось бы мне заманчивым до семи тридцати сегодняшнего утра, но теперь мы имеем, что имеем, не правда ли?
58
Похабень
Войтек на что-то очень досадовал, возможно, на то, от чего у него под глазом был большой разноцветный фингал. По большей части он злился на Чомбо, смурного молодого человека, которого Милгрим видел в магазине «Бирошек и сын», хотя трудно было вообразить, что Чомбо на кого-то поднял руку. Милгрим бы сказал, что ему зад поднять от стула и то непомерный труд.
Милгрим предпочел бы ехать на переднем сиденье рядом с Фионой, но она велела им с Войтеком сесть на полу в багажном отсеке микроавтобуса «субару». Отсек, площадью примерно с две стиральные машины, был частично занят черными пластмассовыми ящиками. У каждого на крышке было написано «ПЕЛИКАН», что явно означало марку производителя, а не содержимое. Войтек был в серых спортивных штанах с крупной надписью «B.U.M. EQUIPMENT»
[41] через всю задницу и замызганными коленями, в толстых серых носках, серых фетровых тапках, которые Милгрим видел на нем прошлый раз, и голубой, очень старой и засаленной куртке с логотипом «Амстрад» на спине; буквы потрескались и облупились.
В «субару» имелись шторы, серые, на всех окнах, кроме лобового и передних боковых. Все задернутые, что радовало, поскольку значительная часть автомобиля была прозрачной, включая потолок, через который Милгрим видел верхние окна проносящихся домов. Он не знал, где они, в какую сторону свернули от «Танки & Тодзё» и куда едут. На встречу с Бигендом, наверное. Встречи с Бигендом стали постоянной частью его жизни: как анализы мочи, только чаще.
– Я не для того ехать в эту страну, чтобы меня терроризировали спецслужбы, – хрипло объявил Войтек. – Я не ехать в эту страну за жопой. Но жопа ждет. Всегда. Полицейское государство. Охранка. Оруэлл. Вы читали Оруэлла?
Милгрим, изо всех сил стараясь сохранять нейтральное выражение, кивнул. Колени новых габардиновых брюк упирались ему в подбородок. Он надеялся, что не растянет их.
– Оруэлловский сапог на лице – вечно
[42], – произнес Войтек с глубокой торжественной горечью.
– Чего он тебя туда отправил? Не верит, что там чисто? – спросила Фиона, как будто речь идет об уборке офиса. Левой рукой она переключала передачу.
– Руки у него чешутся занять меня делом, – с отвращением произнес Войтек. – Пока он пьет кровь трудового народа.
Последняя фраза ностальгически тронула Милгрима, и он повторил ее по-русски, мысленно перенесшись в университетскую аудиторию, где впервые ее услышал.
– Русский, – сказал Войтек, сузив глаза, как другой сказал бы «триппер».
– Извините, – машинально ответил Милгрим.
Войтек умолк, но было видно, что он кипит негодованием. Они ехали по прямому отрезку дороги, и Милгрим, подняв глаза, увидел, что зданий вокруг нет. Мост, решил он. Машина замедлилась, повернула. Снова замелькали здания, невысокие, обшарпанные. «Субару» подпрыгнула, переезжая через что-то, и остановилась. Фиона заглушила мотор и вылезла. Милгрим, отодвинув занавеску, увидел мотоциклетный двор Бенни. Тот как раз шел к машине. Фиона открыла заднюю дверь и взялась за пеликановский ящик Войтека.
– Осторожно, – сказал Войтек. – Хрупкий груз.
– Знаю, – ответила Фиона, передавая ящик Бенни.
Бенни сунул голову в машину, глянул на Войтека:
– Разногласия в рядах?
Войтек сурово глянул на Милгрима:
– Пьет мою кровь.
– Псих ненормальный, – заметил Бенни, взял второй ящик и пошел прочь.
Войтек проехался по ковровому покрытию надписью «B.U.M. EQUIPMENT», вылез из машины, взял два оставшихся ящика и пошел следом за Бенни.
Милгрим встал на негнущиеся после неудобной позы ноги, огляделся. Рядом никого не было.
– Как-то тихо, – заметил он.
– Перерыв, – сказала Фиона. – Это из магазина?
– Да, – ответил Милгрим.
– Даже и не стремно, – сказала она одобрительно, хоть и не без удивления. – Ты сумел обойтись без похабени.
– Правда?
– Ты бы не стал ходить с борсеткой. Или носить их шляпу.
– Это похабень?
– Выпендреж, – сказала Фиона, закрывая заднюю дверцу минивэна. – Нам понадобится твоя одежда.
Она обошла машину, открыла боковую дверцу, достала Милгриму его сумку, пакет из «Танки & Тодзё» с одеждой, которая была на нем вчера (без куртки «Сонни»), и утолканный в сосиску спальный мешок. Вытащила заново свернутый и заклеенный лентой поролон и черный мусорный пакет.
– Здесь твои вещи из гостиницы.
Милгрим вслед за ней пошел в захламленный гараж.
Когда они подходили к лас-вегасовскому кубу Бигенда, появился Бенни. Фиона протянула ему ключи от «субару».
– С карбами все отлично, – сказала она. – Саад молодец.
– Пасиб, – ответил Бенни, на ходу убирая ключи в карман.
Фиона вошла в куб, Милгрим за ней. Два ящика лежали на столе открытые, два, закрытые, стояли на полу. Войтек в больших черно-серебристых наушниках собирал что-то похоже на черную бадминтонную ракетку без сетки.
– Уйдите, – сказал Войтек, не удосуживаясь поднять глаза от работы. – Я пойду по стенам.
– Идем, – сказала Фиона, опуская на пол поролон и пакет с вещами Милгрима из гостиницы. – Без нас он быстрее управится.
Милгрим положил спальный мешок рядом с поролоном, но сумку оставлять не стал. Войтек шагнул к стене, держа ракетку двумя руками, словно некий священный предмет.
– Что он делает? – спросил Милгрим, когда они с Фионой вышли из комнаты.
– Ищет «жучков».
– Он их раньше находил?
– Здесь – нет. Но это место, насколько я знаю, тайное. В «Синем муравье» их находят каждую неделю. У Бигенда набралась уже целая коробка из-под конфет. Все обещает сделать мне из них ожерелье.
