Я снова опускаюсь на берег, расстилая свой плащ и кладя на него свои книги. Я прочитаю еще одну книгу, пока жду Бату и полечу домой. Отец никогда не узнает. Я сажусь настолько близко к краю, насколько могу осмелиться, окуная хвост в воду и наблюдая за рыбами с их блестящей чешуей, пробивающимися сквозь бурлящую реку. Интересно, каково это плавать. Быть полностью окутанным водой. Думаю, она холодная. Пока я жду, вода утаскивает мой хвост. Рыбка трется об него, щекоча меня, и я инстинктивно отскакиваю назад. От неожиданного движения берег смещается подо мной, и я падаю в воду вперед головой. Ледяная. Несмотря на тепло солнечного света падающего на волны, вода такая холодная, что я с трудом могу двигаться. Рыбки бросаются врассыпную от моих мечущихся конечностей и хвоста, в то время как мои легкие жаждут глотнуть настоящего воздуха. Я не могу преодолеть сильное желание сделать вдох. Вода врывается внутрь, заполняя и душа меня. Ужасная, ужасная вода. Я царапаю ее когтями, отчаянно пытаясь выбраться и найти кислород. Течение утаскивает меня дальше. В какой стороне верх? Я даже не могу сказать. Что-то выдергивает меня из течения. Все вокруг меня стремительно движется в обратном направлении, и затем – воздух. Его тепло окутывает меня, врывается в мои легкие, и выталкивает непрошенную воду наружу сильным судорожным кашлем. Это что-то мягко опускает меня на мох на безопасном расстоянии от берега реки. Когда вода наконец-то полностью вышла из моих легких, я рискнула взглянуть на своего спасителя. Бледные желтые глаза Бату смотрят на меня с тем, что я принимаю за волнение. Я вскакиваю на свои трясущиеся ноги и обхватываю его морду руками.
– Спасибо, – шепчу я. Без этого дракона все труды Отца по моему воскрешению были бы напрасны. Я поступила так глупо. Мне нужно быть осторожней, не только ради себя, но и ради Отца. Я так понимаю, ты еще не научилась плавать, сестра.
В ответ я обнимаю его еще крепче. Разносится звук падающих камней – его смех. Лучше в следующий раз попробуй, когда не будут идти дожди и вода будет не такая высокая.
Я отпускаю его голову и опускаюсь на колени. Мои руки до сих пор трясутся, и когти никак не убираются.
– Не думаю, что я еще раз попробую поплавать. Я никогда и не собиралась. Я упала в воду.
Я сгибаю ладони пытаясь заставить когти убраться внутрь пальцев.
– Я должна быть более осторожной, слишком много поставлено на карту.
Огромная голова дракона непонимающе качается.
– Мой Отец. Он стольким пожертвовал ради меня. Он бы скучал по мне. И мы еще не уничтожили того кошмарного колдуна.
Дракон шикнул влажным воздухом в моем направлении. Не говори о нем. Он играет с темными силами и держит многих в своей власти. Ты никогда не узнаешь, кто может тебя слушать.
Темные силы. Это звучит странно, как и то, что Бату однажды сказал о моем Отце. По мне пробегает дрожь, но я не могу сказать от прохладного ли это ветерка и оттого что мое платье промокло или от слов Бату.
– Как можно распознать их среди нас? Ты не можешь. В том то и проблема. Пока они не предадут тебя. Колдун мастер хранить секреты.
Передо мной вспыхивают образы запертой двери в башню и холодного ящика, и потом секундное видение маленькой ручки. Или нет? Я больше не уверена. У Отца могут быть секреты, но это все только для того, чтобы одолеть колдуна, в этом я уверена.
– Тебя кто-нибудь предавал?
Лицо Бату помрачнело. Многие люди предали драконов, и своих товарищей, находясь в рабстве у колдуна. Магия может заставить людей совершать вещи, которые иначе они бы не стали делать. Когда-то давно я доверял людям. Даже жил с ними. Когда наши наездники впервые начали превращаться в колдунов, они заколдовывали целые деревни, чтобы они охотились за нами, когда мы сбежали. Люди и гибриды, с которыми мы сосуществовали годами вдруг стали нашими врагами.
– Как это ужасно, и гибриды тоже? Я думала, они предпочитали держаться подальше от колдуна. Это было до того как них самих не поймал колдун. Деревня кентавров находилась рядом с горами, где поначалу прятался мой клан, а реки, такие как эта кишели русалками. Поначалу они помогали нам, предупреждали, если какой-нибудь колдун был в нашем районе. Они были друзьями. Пока колдун не околдовал их. Они привели его прямо в нашу пещеру и он убил половину моего клана, до того как мы успели сбежать. Позднее мы узнали, как он расплатился с теми, кто был в его рабстве – он убил их тоже, чтобы забрать те скромные запасы магии, которые мог из их костей.
Я вздрагиваю.
– У них не было выбора? Ни у кого. Большинство из них даже не знает, что они околдованы, не запоминают что делают, пока не становится слишком поздно.
– Вот почему ты не хочешь, чтобы я кому-нибудь говорила о тебе?
Бату кивает. Ты говоришь ты часто ходишь в город, сестра?
– Да, – говорю я. Будь осторожна как никогда. В Брайере есть что-то злое, и оно пахнет колдуном.
– Это как раз то почему я должна идти. Я могу сражаться с ним так, как люди не могут. Мой долг помочь им. Ты очень смелая для такой маленькой девочки.
Бату сердито фыркает, но я верю, что это от одобрения. Если ты должна ходить в город, тогда как можно чаще приходи к реке. У заклинания порабощения есть запах, который я никогда не забуду, и я смогу предупредить тебя, если от тебя будет пахнуть им.
Страх ползет по мне.
– А сейчас я им не пахну?
Он качает своей огромной головой. Я чувствую облегчение, но все еще немного растеряна.
– Есть ли другие способы убедиться в этом? Мой Отец, например, он ненавидит колдуна больше, чем мы с тобой вместе взятые! Он потерял все из-за него. И хотя он ходит на передвижные рынки, он никогда не заходит в город. Он точно не может быть под влиянием заклинания колдуна. Ты никогда не можешь быть до конца уверенной, даже о своем Отце. Постоянно прятаться это единственный способ быть в полной безопасности.
– Мне нужно это и еще держаться подальше от воды.
Дракон посмеивается в своей манере грохочущих камней, и это заставляет меня улыбнуться.
– Еще раз спасибо за то, что вытащил меня.
Я целую его морду. Может это была игра света, но клянусь, на какой-то момент его серые гранитные чешуйки приняли бледно красный оттенок.
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ, РЕН ВЕДЕТ МЕНЯ ПО КОРОТКОМУ ПУТИ ЧЕРЕЗ ТУ ЧАСТЬ ГОРОДА, в которую я еще не решалась заходить – обратная сторона покинутых зданий расположенных между дворцом и стеной города. Эта часть еще не поглощена терновым кустом, но точно скоро будет. Стены более разрушенные, чем остальная часть города. Местами прорывается вьюн, как будто он тянется к деревьям снаружи. Часть шипа выглядывает через верхушку стены и свисает вниз к мшистому лесному настилу на другой стороне. Раздробленные куски камня и цемента лежат разбросанные по всей земле. Лунный свет окутывает все это серебром и тенью, придавая призрачный вид. Если бы я не знала наверняка, я бы подумала, что этот вьюн хочет разорвать город на части, кирпич за кирпичом. Я цепенею от одной только мысли об этом. Когда мы проходим мимо дворцовых ворот, я начинаю болтать о саде, в попытке выбросить терновый куст и другие неприятные мысли из головы. После моих неудачных попыток выяснить, чем Отец занимается в лаборатории последние несколько дней, я стала более разговорчивой, чем обычно. Полагаю я просто хочу думать о чем-нибудь еще. Отец признался только, что он делал новых куриц.
