– Про цеппелин знаю, я был на нем.
Грэг помолчал секунд десять, потом продолжил:
– Надеюсь, ты не причастен к убийству членов команды?
– Нет, я убил тех, кто убил их…
– Так это ты спас «Возрождение»? Я сделаю из этого сенсацию! Все обвинения против тебя будут сняты уже утром! Поверь, они не посмеют арестовать национального героя.
– Еще как посмеют, – огорчил я Грэга. – И тебя заодно, если влезешь в это дело. Так что советую не писать обо мне. Лучше расскажи, как твое расследование?
Голос журналиста тут же помрачнел.
– Очень тяжело… эти снимки… я не могу на них смотреть без содрогания… И все же кое-что я нарыл! Подробности в другой раз, я буду искать дальше. Поверь, если есть мерзавцы, помогавшие дагеротиписту, я найду их!
– Если только они не сменят адреса и имена. А скорее всего, уже сменили. История вышла далеко за пределы города. Уверен, те, кто интересуются этим делом, уже в курсе твоих поисков.
– И что ты предлагаешь? – расстроился Грэг.
– Пока ничего, нужно сначала решить текущие проблемы.
– Хорошо. Моя помощь тебе потребуется?
– Не сейчас, тут личное дело.
– Понял, держи меня в курсе…
Связь оборвалась.
Костас молчал, откинувшись на спинку сиденья, и о чем-то размышлял. При этом его лицо было настолько сосредоточенным, словно он доказывал в уме одну из великих теорем.
– Бреннер, – наконец сказал он, и на этот раз я дал ему высказаться до конца. – Вы совершаете большую ошибку! Живой я нужен вам больше, чем мертвый.
– С чего это? – удивился я.
– Я многое знаю. Гораздо больше, чем рассказывал прежде. Я поделюсь с вами сведениями. Слышал, вы ищете убийц детей? Я могу многое рассказать об этом.
Еще вчера я бы рассмеялся ему в лицо. Что он мог знать – хлыщ и повеса, прожигающий свою жизнь в ресторациях и ночных заведениях. Но сегодняшние события заставили меня поверить, что Костас совсем не тот, за кого выдает себя. То, как он расправился с бауэром на дороге, убив его легко и просто, без малейшего угрызения совести, показало всю его истинную суть. Мог ли он на самом деле знать о подселенце в теле дагеротиписта и тех, кто ему помогал? Ответ – мог. Теперь я был в этом уверен.
Переговорник задребезжал у меня в кармане. Я сделал знак Костасу молчать, включил режим приема и услышал голос Кречетова.
– Бреннер, вы выполнили наш договор?
– Почти. Объект со мной.
– Но еще жив? – уточнил Кречетов.
– Да, – вынужденно признал я.
Кречетов умолк на долгие полминуты, я не нарушал тишину.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Пусть так. Вы должны доставить объект на стадион «Атлет» через полчаса. Ворота номер семь будут открыты, жду вас на поле. Успеете?
– Разумеется.
– И давайте без сюрпризов, Бреннер. Я не сторонник лишней крови, но пущу ее у ваших дам без колебаний. Уяснили?
– Да.
– Выполните наш уговор, и они останутся целы. До встречи, Бреннер. Не опаздывайте!
Дело двигалось к финалу. Еще полчаса, и я наконец встречусь с неуловимым Ястребом и верну близняшек.
Я никогда не испытывал склонности к сантиментам, но сейчас отчетливо понимал, сколь многое значат для меня близняшки. Может быть, даже больше, чем сам готов был признать. Я верил, что и им я небезразличен. Они ценили меня, наверное, даже любили по-своему. Но что-то требовать от молоденьких барышень, еще толком не повидавших жизнь? Увольте. Я был счастлив уже тем, что они жили со мной под одной крышей. Но когда-нибудь они оставят меня, в этом я тоже не сомневался. У них еще все впереди: настоящая любовь, семья, дети – вся долгая и светлая жизнь. Но дни, проведенные вместе, останутся в моей памяти навсегда. И в благодарность за это время я готов пожертвовать собой, а уж жизнью Костаса и подавно.
Я высунулся из окна экипажа и крикнул извозчику, стараясь переорать ветер и дождь:
– Любезный, к стадиону «Атлет», седьмые ворота!
Тот кивнул, давая понять, что все услышал, и свернул на боковую улицу, срезая путь.
– Вернемся к нашему разговору? – осторожно поинтересовался Костас. – Я расскажу вам все, что знаю, ничего не утаю…
– Сейчас мы прокатимся в одно место, – перебил его я, – а после договорим.
– Меня ведь хотят убить, не так ли? И я даже знаю, кто именно… а вы не задумывались, Бреннер, зачем ему это? – спросил вдруг наследник.
Думал ли я о мотивах Кречетова? Думал, но я слишком мало знал о его планах, чтобы строить достоверные догадки.
– Нет, – ответил я на вопрос Костаса. – Мне это не интересно. Давайте помолчим. День был долгим.
Наследник замолк, я же мысленно считал варианты. Все сходилось, но вовсе не в мою пользу. Даже если я верну сестренок, то вряд ли нас выпустят живыми. А Костасу уж точно конец, мне его никак не спасти. Или он, или близняшки. Не могу сказать, что буду скорбеть, однако он член императорской семьи, а я когда-то давал присягу служить и защищать. И никто не возвращал мне мое слово.
Если Костас преступник и убийца, то пусть его судят по законам империи. Я не считал себя идеалистом и прекрасно понимал, как работает система. И в другом случае он бы вышел сухим из воды. Но все же есть вещи, за которые слетит голова даже у великого князя. Что уж говорить о его непутевом сыне. Если он убил тех людей на цеппелине, то ответит по всей строгости. Но это еще надо доказать. А вот смерть бауэра вполне может сойти Костасу с рук. Свидетелей этому преступлению нет, и даже мне суд не поверит, ведь сам момент убийства я не видел.
Тем не менее приняв все факторы во внимание, я решился и набрал номер департамента полиции. Дежурный соединил меня с Семеновым, который, казалось, жил в своем кабинете – столько времени он в нем проводил.
– Это Бреннер. Как настроение?
– Я тебе язык вырву, Бреннер! А потом поджарю тебя на медленном огне. Ты хоть знаешь, что натворил?!
– И почему все меня об этом спрашивают? Неужели я произвожу впечатление человека рассеянного?
– Что ты хочешь? Тебя ищут все! Тебе не скрыться! – Несмотря на угрозы, голос у него казался усталым. – Верни Константина, и потом, я клянусь, тебя внимательно выслушают. Какого лешего ты вообще его похитил?
– Хорошо, – согласился я. Мы как раз подъезжали к стадиону. Его массивные стены было видно издалека. До назначенного времени оставалась четверть часа, а от департамента до «Атлета» добраться в такую погоду можно не быстрее чем за полчаса. Как раз успеют к развязке. Если Кречетов обманет и я буду к тому времени мертв, то Семенов получит шанс на его поимку. Как и на то, чтобы спасти наследника.
– Что хорошо, Бреннер? Что хорошо? Все плохо, все очень плохо!
