Когда я поднялся на ноги, Костаса уже и след простыл. Не стал меня дожидаться великокняжеский сын, решил поиграть в догонялки, надеясь на свою молодость и скорость. Вот только он не учел, что следы отчетливо виднелись в размытой дождем земле, поэтому направление его движения я тут же определил, благо он побежал в нужную мне сторону. Во Фридрихсград.
Следующий час я несся, аки лось по лесу, надеясь догнать наследника до наступления темноты. Начал моросить дождь – пока мелкий и неприятный, но грозящий перерасти в настоящий ливень. Черные тучи собирались на северо-востоке и медленно, но верно шли на город.
Через какое-то время следы Костаса вывели меня на хорошо утоптанную дорогу и там оборвались. Дорога вела к Фридрихсграду, и я, поразмыслив, решил бежать по ней и дальше. Вряд ли Костас решится покинуть столь удобный тракт, где можно не опасаться неудачно упасть и сломать ногу. Да и основное его преимущество заключалось в молодости и скорости.
Зато я, опытный солдат, пусть в прошлом, умел бегать на дальние дистанции, экономя дыхание и энергию. Поэтому рано или поздно, когда Костас выдохнется, мы обязательно повстречаемся. Если только его не подберет и не подбросит до места один из местных бауэров. Но, к моему удовольствию, в преддверии бури тракт опустел. Все спешили укрыться от дождя, и редкий глупец пустился бы в это время в путь.
В черном небе засверкали первые молнии, басовитые раскаты грома долетели секунд через тридцать. Еще есть немного времени, я опережал грозу.
Я вновь побежал вперед, но уже шагов через сто резко остановился.
Чуть впереди, в канаве на обочине, лежал человек. Я подбежал и склонился над ним, стараясь определить, жив ли тот. Нет, мертв. Причем убит, и совсем недавно. Человек – по виду обычный бауэр, вроде того деда, что подвозил нас несколькими часами ранее, только моложе, плечистее. Но это его не спасло. Кто-то заколол его одним точным и выверенным ударом в шею.
Очень мне не понравился этот удар. Он напомнил мне кубрик на цеппелине, куда грудой скинули тела несчастных матросов, стюардов и техников «Возрождения». Тогда я осмотрел их мимолетно, но сейчас вспоминал, что убиты они все до единого были одним и тем же способом – вот таким коротким ударом либо в шею, либо в сердце. Один удар – один человек! Так бьет либо профессиональный убийца, либо опытный хирург… либо маниак.
Костас постарался? Странно даже представить, чтобы наследник великого князя оказался банальным уголовником. Да и к чему ему убивать бауэра? Чтобы отобрать телегу с лошадью? Очень уж незначительный повод. Но даже если он виновен в смерти крестьянина, сложно представить, что и на цеппелине именно он перебил персонал.
Однако труп имелся, а Костас отсутствовал. Построить логическую цепочку в данном случае совсем несложно. Тем не менее я не верил… это просто не укладывалось в голове: не мог я не заметить в нем такое зло!
Наследник князя казался избалованным, самолюбивым, наглым, эгоистичным, капризным, даже трусливым – каким угодно, только не выглядел он как безжалостный убийца.
И все же… примем как данность: Костас обзавелся средством передвижения, догнать его будет проблематично, если вообще возможно. Я выкинул все мысли из головы и побежал вперед. Делай, что можешь…
По моим ощущениям, где-то минут через восемь навстречу мне попалась припозднившаяся пустая крестьянская повозка. Ее хозяин торопился, подхлестывал кобылу, стараясь успеть домой до бури. Я замахал руками, призывая возницу остановиться, и едва не угодил под копыта.
– Куда прешь! Совсем голову потерял, бродяга?! – Крепкий мужик в повозке замахнулся на меня кнутом, но я вовремя перехватил его руку и, попросту выдернув его из повозки, швырнул на землю.
– Молчать, скотина! Смотри, с кем разговариваешь! – Вид мой оставлял желать лучшего, поэтому неудивительно, что бауэр принял меня за обычного попрошайку.
Для верности я слегка ткнул его кулаком под ребра. Это помогло больше.
– Прощения просим, барин! Не разглядел впотьмах!
– Встретил по дороге телегу?
– Видал. – Мужик с моего позволения поднялся и отряхнулся. – Промчался мимо, окаянный, чуть ку-ру-ше-ние не устроил!
– Что не устроил? – не понял я.
– Ку-ру-ше-ние! – с явным удовольствием повторил мужик. – Как на кораблях!
– Догнать его сможешь? Я заплачу!
Мужик прищурился, тут же напомнив мне давешнего деда своей врожденной мужицкой хитростью, иногда граничащей с простодушием.
– Догоню, отчего ж не догнать! Он кобылу загонит, неумеючи едет.
– Разворачивай повозку! Это аванс! – Я сунул ему две марки. Глаза у мужика блеснули в сумраке. Ишь, учуял деньги. Еще зарежет, мерзавец. Надо быть настороже.
– Что за «ванс»? – не понял он.
– Аванс – это предоплата. Короче, догоним телегу, получишь еще столько же! А будешь медлить – пристрелю!
Хитринка исчезла из его взгляда, мужик враз погрустнел, увидев револьвер, но от работы не отказался – да и куда ему было деваться, – быстро развернул повозку и взялся за вожжи.
– Но-о-о-о! Пошла, залетная! – В моем вознице проснулся городской извозчик.
Лошадь удивленно заржала, непривычная к такому обращению, и рванула с места в галоп. Мы подпрыгивали на каждой кочке. Я очень надеялся не вывалиться на ходу, зато теперь повозка быстро продвигалась вперед, спасаясь от приближающейся грозы и постепенно, как я надеялся, нагоняя Костаса.
Тьма позади надвигалась вместе с бурей, ветер все усиливался, а гром гремел оглушительнее. Еще четверть часа, и ливень нас настигнет. Непогода затруднит поиски Костаса. Промокнуть я не боялся, а мой возница время от времени оглядывался назад. На лице его при этом мелькало выражение крайнего недовольства, граничащего с испугом, но мое обещание имперских марок еще не выветрилось из памяти крестьянина.
– Плохо это, барин, плохо! – прокричал мой возница. Говорить обычным голосом уже не получалось – ветер уносил прочь все слова. – Убежище надо искать! В такое время нечисть бродит, ищет случайных путников!..
Казалось бы, совсем недалеко от города, второго по величине во всей империи, – и такое дремучее невежество. А ведь и мужик-то еще молодой – не старый дед, которого уже никак не переделать. Но деревенские суеверия веками властвовали над умами бауэров. Оставалось только давить на жадность.
– Дам еще десять марок сверху, – пообещал я. – Гони!
И он погнал, да как погнал! Бедная кобыла – пришел ее смертный час. Бауэр не жалел животное. Мы мчались по дороге так быстро, словно ехали не на повозке, а в мехвагене.
Капли застучали все сильнее, дождь превращался в ливень. Я чувствовал: еще пять минут – и стена воды заставит нас снизить скорость, а то и вовсе остановиться. А время упускать я не мог, до полуночи оставалось все меньше часов.
Когда мои опасения начали сбываться и ливень почти накрыл нас, дорога сделала очередной поворот, и мы чуть было не врезались в стоявшую посередине тракта повозку. Костас все же загнал свою кобылу, она упала прямо на бегу. Животное не подохло, но подняться кобыла больше не могла, лишь грустно смотрела на нас своими огромными глазами.
