Сумку унес Барсуков, при этом что то вроде клочка бумаги вывалилось из прорехи на ее раздувшемся боку.
На накрытых носилках унесли мичмана.
– Трое… и один «двухсотый». А где остальные? – сухо осведомился немолодой усатый человек, старший на борту.
– А будто непонятно! – вдруг выкрикнула Наталья и разрыдалась. Ее тоже увели в сопровождении подоспевшего медика.
А он остался на палубе. А потом, ведомый тем самым шестым чувством, поднял комочек…
Это была купюра в пять сотен евро, заклеенная скотчем. Та, которую он видел в руках у старика, провожавшего двух парней…
Вот тут Евгений все и понял.
Он уставился в спину уходящему Барсукову Барсу, но увидел лишь силуэт, тень на фоне дверного проема. Смутная, угасающая тень, освещенная неестественным серо зеленым светом дежурных ламп. И ощутил, как его самого начал заливать тот же свет, могильно холодный, как пучина арктических вод…
* * *
– А что было потом?
– Потом?.. Потом, брат Жук, не было ничего… Как видишь, Барсуков на коне, а мы… там, где мы есть. Прочее не важно.
И зачем, в самом деле, рассказывать, что было дальше?
Нет, он не кинулся на капитан лейтенанта с кулаками и не схватился за «АПС». Он просто сразу по возвращении на плавбазу потребовал встречи с Кориным и изложил ему все как есть.
Тот с минуту молчал, никак не выдавая своих эмоций, а потом попросил Брагина выйти, сказав, что вызовет его, как только ситуация прояснится. Уже за порогом он услышал, как его командир снимает трубку и вызывает кавторанга Егизаряна, их особиста.
А уже вечером последовал вызов к Корину и сообщение, что обыск ничего не дал, а в сумке капитан лейтенанта обнаружились только какие то корабельные бумаги и оргтехника Джейхуна. Хотя и сильно потерявшая в цене из за того, что ее хозяин, как оказалось, погиб вместе с кораблем и несчитаной толпой народу… Ну и еще тощая пачка денег разных стран.
Корин его ни в чем не обвинял, даже, как потом сказали Брагину, что то говорил на совещании, защищая подчиненного, что, мол, это просто реакция на гибель товарищей… А в Балтийске его вызвал Егизарян и сухо попросил написать рапорт «по хорошему». Вот и все…
Вот и все…
Глава 13
Московская Зона
Плеснув водой в лицо и наскоро обтеревшись, Тамила не спеша вышла в зал.
Сегодня в «Удаче» было тихо и пусто: сталкеры еще, должно быть, спали (или уже спали – это как посмотреть). Туристы, скупщики и прочие люди Зоны тоже отчего то не почтили ее скромное заведение вниманием.
Тихо играла музыка, в пустом зале скучали лишь официантка Катерина и торчавший за стойкой Константин – бывший бармен знаменитого московского клуба «Шестнадцать тонн». Еще имелась стриптизерша Сильвия – смуглая, черноглазая, похожая на испанку. За отсутствием публики она не обнимала шест, а сидела за столиком, накинув халатик, и тщетно пыталась обратить на себя внимание единственного посетителя, засевшего в углу, – унылого туриста со здоровенным карабином в пятнистом чехле.
(Вообще то на самом деле звали ее Зульфия, и приехала она из Туркмении, сейчас много беженцев из тех краев…)
Бармен неспешно протирал бокалы, Катерина листала глянцевый журнал столетней давности.
– Костя, сделай кофе, – попросила Тамила, устраиваясь за столиком.
– Один момент.
На столике появились кофе, тосты и ее любимая закуска с тертым сыром, майонезом и яйцом. Но она только без аппетита поковырялась вилкой.
– На вот. – Константин между тем поставил перед Сильвией Зульфией горячий бутерброд с колбасой и сыром. – Уже обед скоро, а ты голодная. Совсем отощаешь – товарный вид потеряешь.
Стриптизерша взяла бутерброд обеими руками и с аппетитом откусила.
– Слушай, Константин, – осведомилась Тамила, отодвинув тарелку, – а чего так пусто?
– Да зомби их знает. Ты ж понимаешь, хозяйка, в нашем деле то густо, то пусто. Все вольные бродяги по делам расползлись. А, так еще же Корень как раз отвальную ставил вчера. Два десятка ящиков водки и винища заказал, как Гиви говорил. Не до нас парням… Нам бы рассолом торговать начать, – рассмеялся он и пригладил короткую шевелюру. – Все местные бухарики наши будут.
– Ну и хорошо, хоть отдохнем, – пожала плечами Тамила.
– Извините, что вмешиваюсь, – высказался из своего угла турист, – но я вчера тут слышал, что научники говорят, мол, в центральных локациях сильный выброс будет. Может, поэтому народ по домам сидит?
При этом он внимательно смотрел на нее, и молодая женщина вспомнила, что сегодня спросонья не надела лифчик под блузку.
– Да нет, как раз когда в Зоне проблемы, народ то все больше по барам и зависает, – бросил из за стойки Константин.
Мимо «Удачи» прошла, громко споря о чем то, компания. Сквозь приоткрытые окна слышался громкий разговор.
– Смотрю, Беломор задергался, – донеслось до них из за опущенного жалюзи. – Я ему: не телепайся, не шевели во мне животное! Ну, он в бутылку, а я ему в рыло. Так пару раз, и успокоился. Значит, есть, бляха муха, сила духа, а?
– Есть, Гусь. А вот говорят, что выброс на носу. У меня голова болит с утра…
– Говорят, значит, будет. Хотя если б я так пил, как ты, она бы у меня тоже болела…
– Ну, если голова болит, так выходит, что она есть!
Болтливая компания удалилась, голоса стихли…
– Кстати, – сообщила Катя. – Если вы насчет новостей, то послушайте… Это мне Горбун из команды, которая к нам позавчера приблудилась, рассказал. Говорят, дескать, в Зоне какой то сдвинутый монах бродит. На сталкерские стоянки и в лагеря забредает, в деревеньки, где самоселы живут… И проповедует. Сказывает, это, мол, Страшный суд начался, и все грешники должны понести кару за злодеяния и пороки свои, и будто бы наслал Всевышний на людей злых ангелов. И противиться его воле грешно… Ну а мутанты и аномалии – это типа орудия в руках ангелов, и только истинно покаявшиеся и отрекшиеся от зла получат искупление и останутся живыми… И как мир сотворен за шесть дней, только день у Бога как тысяча лет, так и конец мира будет в шесть тысяч лет.
– И его не грохнули еще? – справилась Тамила, допив кофе.
– Дьякона то нашего не грохнули? – хмыкнула Зульфия.
– Так не путай! – вступился Костя за их постоянного клиента. – Дьякон только у нас в «Удаче» речи толкает, да и то через раз. А к людям снаружи не пристает, да и вообще непонятно где шкерится.
– Еще Горбун говорил, – буркнула Катерина, – что твари Зоны никак на этого монаха не реагируют. Наоборот, вроде как слушают даже иногда…
– Чушь какая то, – недоверчиво передернула плечами Тамила.
