Дети давно уже спали вдвоем, без родителей, а покрывало все так же лежало в ящике. Теперь оно пригодилось.
Мысль о том, чтобы раздеться, даже не пришла ему в голову. Вася опустился на диван в чем был, лег головой на свитера, кое-как натянул на себя покрывало. Ноги тотчас же высунулись наружу, но он этого уже не заметил. Сон сразил его в один момент, стоило ему только закрыть глаза.
Суббота
Он проснулся оттого, что в глаза ему били солнечные лучи. Ощущение было родом из детства. Вася лежал, не поднимая век, и наслаждался этим нечаянным теплом, ласкавшим кожу. Он вспомнил, как здорово было валяться вот так по выходным и на каникулах, зная, что не надо вскакивать и быстро собираться в школу.
Тогда Вася спал в соседней комнате, в которую потом, после рождения Любы, переселилась мама. Она сказала, что ей и такой достаточно, а ребенку нужно помещение побольше, чтобы было где поползать и поиграть.
В годы Васиного детства в той комнате вдоль длинной стены, слева от входа стоял его любимый диван. Просыпаясь, он мог видеть, как из-за домов на другой стороне дороги разливается по небу розовое свечение, как ватные подбрюшья облаков загораются алым, сверху оставаясь холодно-лилового цвета. Мир медленно пробуждался, готовился к новому дню, полному хлопот. За окном слышался слабый шум автобусов, проезжавших мимо, а в квартире было еще совсем тихо.
Васе это казалось особенно уютным. Будто тут, в этих стенах, все по-другому, по его собственным правилам. А они таковы, что он и мама – бессмертные и будут жить вечно. Эта сказка пришла ему на ум классе в пятом, когда он нашел на книжной полке «Легенды и мифы Древней Греции». Истории о героях и богах, которым вовсе не обязательно умирать, восхитили мальчика до крайности.
Должно быть, именно тогда он навсегда полюбил встречать рассветы. Каждый из них служил очередным доказательством его правила о вечной жизни для избранных, то есть для него и мамы.
Мама…
Вася открыл глаза и тут же зажмурился. Он забыл, как ярко светит солнце с этой стороны дома, поморгал, смахивая навернувшиеся слезы, и попробовал снова, на этот раз очень осторожно, взглянуть на мир. Сквозь узенькую щелку между веками Вася увидел на подоконнике черную фигуру с дырой в виде сердца на груди. Через нее Васе в лицо били снопы солнечных лучей.
Он резко втянул в себя воздух, смял и стиснул пальцами покрывало, но почти сразу же расслабился. Это всего лишь очередное наваждение. Плавали, знаем.
– Ну, подходи, мама, – тихо сказал Вася. – Поговорим. По-твоему, тоже я во всем виноват?
Морок не ответил и не шевельнулся.
Вася пожал плечами и проговорил:
– Не хочешь, как хочешь. Или просто не придумала еще, как и в чем меня обвинить?
Молчание ведьмы, которая наверняка стояла за всем этим, приободрило его. Похоже, колдунья и в самом деле не знала, что бы такого сказать ему через мамин призрак. А значит, она далеко не всесильна.
– Найдем на тебя управу, – проворчал он, сел на диване, замер, пригляделся внимательнее, затем встал и медленно подошел к окну.
Это был не морок, а силуэт человека, довольно искусно вырезанный из бумаги. Ведьма отлично схватила характерные детали облика Елизаветы Петровны и вполне точно воспроизвела их в своем творении. Во всяком случае, у Васи, спросонок смотревшего против света, не возникло и тени сомнения насчет того, кого он перед собой видит.
Он протянул руку, колупнул ногтем возле плеча фигуры и отдернул руку. Вася до последнего надеялся на то, что ведьма наклеила силуэт на стекло снаружи. Значит, не появлялась в квартире. Например, эта нечисть подлетела к окну в ступе. Не зря же сын ее Бабой-ягой назвал. Но нет, она снова вполне реально была здесь.
Дети спят. Женька лежит внизу и тихо посапывает, окруженный своими талисманами. Люба – над ним, отвернувшись носом к стенке и обняв подушку, как принца, мечтать о котором ей вроде бы еще рановато, хотя кто знает. А на диване, зарывшись лицом в свитер, спит он, Вася.
Ведьма появляется в дверном проеме, останавливается, смотрит на них и улыбается. Может, даже тихонько смеется. А почему бы и нет, если ей весело? Она подходит к кроватке, поправляет одеяло, сбившееся с Женьки.
Возле Васи нечисть стоит куда дольше, и лицо ее на этот раз почти бесстрастно. С таким выражением женщины в мясном отделе выбирают кусок получше. Наконец-то она проходит к окну и берется за дело.
Ведьма одета в униформу парикмахерши. Она вытягивает из-за фартука лист бумаги, свернутый в тонкую трубку, из кармана достает баночку с канцелярским клеем. Точно такая стояла на Васином столе, когда он был младшеклассником, с крышкой-кисточкой, вечно покрытой сверху донизу прозрачными крошащимися каплями.
Погань принимается покрывать клеем силуэт мамы. Закончив с этим, она аккуратно закрывает баночку и прилепляет бумажную фигуру на стекло. Нечисть уходит, на этот раз не задерживаясь возле людей, спящих в комнате.
Вот ведьма уже в коридоре. Она делает шаг, другой и тает в густой тени. Напоследок раздается короткий смешок.
Теперь квартира снова принадлежит только Васе и детям. Надолго ли?
Вася невидяще смотрел сквозь дыру, вырезанную в силуэте, и раз за разом спрашивал себя, как можно победить ведьму, если у него даже не получается от нее защититься? Тварь приходит, когда ей вздумается, делает все, что хочет, а он и дети просто зрители в театре одного актера.
«И все-таки ее можно одолеть. Ведь побеждали же раньше, – сказал он сам себе. – Те же костры инквизиции… неужели среди их жертв не было ни одной ведьмы?»
Еще недавно он так и думал. Жгли кого попало, особенно тех, кто мешал. Но не теперь.
А если так, раз ведьмы прямиком с костра отправлялись в ад, значит, люди были в курсе, как с ними нужно управляться. Знали, умели и делали.
Верили.
«Это, Васенька, защита наша – если вера сильна и чиста».
Он залез в карман шорт и достал мамин крестик. Она тоже верила, но ее это не спасло. Ведьма пришла и…
Вася отвернулся от окна, не в силах более смотреть на ее силуэт.
«Все же, может, именно вера поможет мне и детям? Вдруг мама просто не успела прочитать молитву? Ведьма напала сзади, внезапно, постаралась тут же лишить ее защиты? – Его мысли потекли живее. – Да, так не только могло, но и должно было быть. Ведьма не дура, она знала, чего надо бояться. Что ей стоило взять и обездвижить маму. – Тут Вася вспомнил, как не мог даже моргнуть по своей воле в ночных кошмарах и в самый первый раз проснулся парализованным. – Вот и все. Нельзя ни молитвы сотворить, ни осенить себя крестным знамением.
Но мама не знала, что ей грозит, не подозревала, что ведьма решила поохотиться на их семью. Тварь застала ее врасплох и потому победила.
А Аля не верила ни в Бога, ни в черта, ни во что-либо иное сверхъестественное. Ей и книжки, которые Вася читал, были скучны. Попробовала пару раз после долгих уговоров с его стороны и отложила. Хорошо, если прочитала хотя бы с десяток-другой страниц.
