– За здоровье! – Вася поднял свой бокал, адресовал жене ободряющий взгляд.
Алла поднесла бокал к губам. Коньяк медленно перелился ей в рот, затем она спокойно проглотила его. Маска даже не дрогнула.
«Надо повторить!» – решил Вася.
– Между первой и второй промежуток небольшой. Вот сейчас!.. – Он старательно улыбался, наполняя бокалы.
– Не надо. Ни к чему. Я посплю пойду. Может, лучше станет. – Алла поднялась и вышла из кухни.
Вася преодолел короткое оцепенение, сорвался вслед за ней и нашел жену в спальне. Она уже лежала на боку, с закрытыми глазами. Он хотел было лечь рядом с ней, обнять, прижать к себе и остановился, завис над кроватью в неловкой позе.
Аля показалась ему бесконечно далекой. Да, можно было обнять ее, прижать к себе. Но Вася подозревал, что сейчас жена так и не ощутит этого по-настоящему.
Он вышел в коридор, осторожно закрыл дверь и вернулся на кухню. Там Вася взял бокал в руку, думая перелить коньяк обратно в бутылку, и залпом выпил содержимое. Та же участь постигла и Аллину порцию.
Как и полагается крепкому напитку, коньяк ожег горло, на миг полыхнул жидким огнем в желудке и вдруг пропал. Никакой волны блаженного тепла, раскатывающейся по телу до самых кончиков пальцев, ни малейшей истомы. Словно и не было его, коньяка этого.
Он сел за стол, подпер ладонями голову. За окном копошилась самая обычная жизнь с поправкой на праздничный день. Меньше машин, больше людей на улицах, особенно с детьми.
Вася не заметил, как его руки опустились на стол, друг на друга, словно на уроке в школе. Отяжелевшая голова легла на них.
Он по-прежнему ничего не видел. Вокруг царила все та же кромешная темнота. Оставалось только слушать, как и в первый раз.
Знакомый металлический скрежет раздался и оборвался почти сразу. Наступившая тишина показалась особенно глубокой. Вася отчаянно прислушивался, пытаясь уловить хотя бы тень звука.
– Она не видела, – сказал скрипучий голос.
Его обладательница едва ли не касалась губами Васиного левого уха. Ему показалось, что он даже ощутил кожей слабое дыхание. Васю передернуло, будто он стоял под жарким летним солнцем, и вдруг по спине прошелся когтями ледяной ветер январской Арктики.
– Она не верила. – Эти слова почти сразу же раздались возле правого уха.
Вслед за ними послышался тихий шелестящий смех со всех сторон разом. Так мог бы смеяться зыбучий песок, затягивая в свои объятья новую жертву.
– Это прошло.
Снова стало тихо. Вася стоял, лежал, сидел, висел?.. Ощущение тела, как и в первом сновидении, пропало полностью. О нем теперь оставалось только вспоминать.
Он попытался увидеть себя бегущим по траве. Приезжая на дачу, они с детьми часто гуляли на давным-давно заброшенном колхозном поле, располагавшемся по соседству, расстилали покрывало и устраивали пикник, играли в прятки и догонялки. Но теперь его черепную коробку заполняла та же тьма, что клубилась вокруг.
– Она не слушала. Она не думала… не слушала… не думала…
Призрачный голос неожиданно породил гулкое эхо.
Вокруг Васи закружился дикий хоровод голосов, которые взялись спорить друг с другом о том, что же было главным: «не слушала» или «не думала».
Эхо вело себя вопреки всем законам, с каждой секундой становилось все громче.
– Вот же ты соня! Ну, вставай уже, что ли! Дети устали мимо тебя на цыпочках ходить. Им, в конце концов, обедать давно пора.
Вася открыл глаза. Рядом с ним стояла Аля, улыбающаяся, бодрая. Живая и настоящая, не то что утром. Одетая в тонкую футболку и легкие бриджи.
Он оторвал голову от стола и тут же охнул. Шея затекла так, что даже думать о попытке повернуть голову не хотелось.
Вася уперся ладонями в бедра и распрямился. Сколько же он тут проспал? И что ему снилось?
«Она не думала. Она не слушала».
Он вздрогнул. Что это было? Вот это, только что мелькнувшее и снова канувшее в темноту, словно рыба, на миг показавшаяся из толщи воды? Вася напрягся, пытаясь проникнуть в подсознание, ухватить за хвост сновидение, прячущееся от него.
Горстью скомканных бумажек, брошенных с размаха и покатившихся по полу, возник в его голове тихий смех и пропал.
– Ты заправский алкоголик. – Жена усмехнулась. – С утра выпил – весь день свободен, можно и поспать. Да не бойся, дети не слышат, а бутылку с бокалами я уже убрала. Что, шея болит?
Шея была его слабым местом. Вася иногда мог просто неудачно повести головой, и где-то там внутри защемляло нерв. Каждый раз после этого он пару дней поворачивался к тому, что хотел рассмотреть получше, всем корпусом, а за дружеский хлопок по плечу готов был убить.
Не дожидаясь Васиного ответа, Алла вышла из кухни. Он посмотрел ей вслед, невольно сравнивая нынешнюю походку с утренней. Небо и земля. Сейчас жена шагала упруго, красиво покачивая бедрами. Утром было совсем не то. Алла напоминала мертвеца, до предела уставшего от нечаянного посмертного бытия. Он тащился к своей могиле, и боясь ее, и желая.
Все прошло?
Вася ощутил, как та самая волна, которой полагалось появиться после коньяка, родилась в груди сейчас и, набирая ход, покатилась по телу. Даже шея, кажется, стала болеть чуть меньше.
Все прошло?
Алла выглядела живой, такой… обычной. Вася не знал, что и думать. Ему хотелось обрадоваться, не беспокоиться ни о чем, просто захлебнуться этим счастьем вместе с женой. Еще несколько секунд назад он был полностью на это способен. Теперь…
– Где там твоя шея? – Алла вывернула из-за угла коридора и вошла на кухню. – Давай лечиться! – Она открутила колпачок у тюбика с мазью, выдавила на ладонь немного прозрачной субстанции, подошла к мужу.
А Вася все смотрел на нее, пытаясь отыскать на лице черты утренней маски.
– Переживаешь, да?
Он не сразу понял ее вопрос, сосредоточившись на изучении лица.
– Все думаешь, а не начнется ли снова? Что тогда делать, как спасать жену от напасти, а детей – от матери?
Вася забыл о шее, дернул головой влево, желая удостовериться, его ли вторая половинка сказала последние слова, и едва не заорал в голос. Прострелило так, словно кто-то вонзил ему в позвоночник раскаленную стрелу. Все вопросы тут же утонули в облаке боли, на несколько мгновений окутавшем мозг.
Вася зажмурился и стиснул кулаки. Он мимолетно обрадовался тому, что так и не подстриг ногти, хотя уже несколько дней собирался это сделать. Теперь отросшие кончики сослужили ему добрую службу, от души впились в мякоть ладоней.
Шеи коснулось что-то прохладное. Тонкие пальцы начали распределять мазь в стороны от позвоночника и еще немного вниз, к лопаткам. Потом Алла взялась втирать ее, заодно стараясь размять шею мужа.
