За ночь припухлость лица ушла, но на щеке по-прежнему выделялась красная царапина. Больше всего меня беспокоило запястье. Мистер Ларсон собрался в аптеку за охлаждающей повязкой и зубной щеткой, после чего он намеревался отвезти меня домой, и мы вместе расскажем моим родителям, что случилось. Я нехотя согласилась.
Как только он ушел, я позвонила домой.
– Привет, солнышко, – сняла трубку мама.
– Привет, мам, – сказала я.
– Пока не забыла, – спохватилась она. – Тебе звонил Дин Бартон. Минут пять назад.
– Да? – Я вцепилась в кухонный стол, чтобы не упасть.
– Сказал, что-то срочное. Подожди, я записала. – Мама чем-то зашуршала. Меня так и подмывало прикрикнуть на нее, чтоб не возилась так долго. – Что, зайка?
– Я ничего не сказала, – огрызнулась я, но тут же сообразила, что ее реплика предназначалась папе.
– Да, в гараже. – Пауза. – Точно, там.
– Мама! – рявкнула я.
– Тифани, расслабься, – сказала мама. – Ты же знаешь папу.
– Мама, что Дин сказал?
– Вот, я нашла записку. Срочно позвони, это насчет задания по химии. Он и номер оставил, причем очень волновался. – В трубке тихо зазвенел ее смех. – Кажется, ты ему нравишься.
– Продиктуй мне телефон. – Я нашла ручку и обрывок бумаги и записала номер. – Я сейчас тебе перезвоню.
– Минутку. Тифани, когда тебя забрать?
– Я сейчас перезвоню!
Я повесила трубку и поспешно набрала номер Дина. Надо срочно узнать, в чем дело, пока мистер Ларсон не вернулся.
После третьего гудка в трубке раздалось неприязненное «слушаю».
– Финни! – воскликнул он, и его тон мгновенно изменился. – Куда ты вчера запропастилась? Мы тебя всюду искали.
Я соврала, что переночевала у подружки, которая живет по соседству с домом Оливии.
– Ладно, – сказал Дин. – Послушай, насчет вчерашнего… Извини. – Он глуповато хехекнул. – Я нажрался как свинья.
– Ты меня ударил, – проговорила я чуть слышно, так, что даже не разобрала, сказала ли я это вслух или подумала про себя.
– Прости, Финни, – повторил Дин глухим голосом. – Меня от себя тошнит. Ты можешь простить меня? Я не знаю, как жить дальше, если ты меня не простишь.
В его словах сквозило такое отчаяние, что мне тоже подумалось – как было бы хорошо, если бы ничего этого не было. И это вполне в наших силах.
– Ладно, – выдохнула я.
Дин шумно задышал в трубку.
– Спасибо, Финни. Спасибо.
Потом я перезвонила маме и сказала, что приеду поездом.
– Мама, кстати, – добавила я, – у нас есть что-нибудь от порезов? Собака Оливии оцарапала мне щеку, пока я спала.
У Оливии нет собаки.
Когда мистер Ларсон вернулся, я уже оделась и заготовила очередную ложь. Я настояла, что вернусь поездом и все объясню родителям сама, потому что лучше знаю, как с ними разговаривать.
– Точно? – переспросил мистер Ларсон. Было очевидно, что он не верит ни единому моему слову.
Я виновато закивала головой.
– Поезд из Брин-Мор прибывает без трех минут двенадцать. Если поспешить, то мы успеем. – И я отвернулась, чтобы не видеть, как он разочарован, и не выдать собственного огорчения. Порой мне кажется, что это решение и положило начало всей цепи событий. А может, и нет. Может, как любили повторять монашки, у Бога есть план для нашей жизни, и Он все знает наперед.
Глава 9
Я не скрывалась от Люка и напрямик заявила, что, когда мы вернемся в Нью-Йорк, мне бы хотелось списаться с мистером Ларсоном. Мысли о нем не давали мне покоя. Я снова и снова представляла себе, как, прижавшись к нему в полутемном баре, открою очередной мрачный секрет: «Все это совершенно невыносимо», – скажу я, и в его взгляде мелькнет беспокойство, смешанное с вожделением. Он поцелует меня, сначала сдержанно и отстраненно. «Жена. Бут. Элспет», – промелькнет у него в голове. Но потом он вспомнит, что это я.
На этом занавес моей одноактной фантазии опускается. Мистер Ларсон никогда не сделает ничего подобного. Да и мне на самом деле этого не хотелось. Я готовилась выйти замуж. Просто я струсила, как все невесты. Перед свадьбой со всеми бывает, убеждала меня мама, когда я, ища поддержки, вслух засомневалась, действительно ли я готова идти под венец. «Такие мужчины, как Люк, на дороге не валяются, – предостерегла она. – Не наломай дров, Тифани. Второго такого тебе никогда не найти».
Меня тянуло к мистеру Ларсону, потому что он всегда был готов прийти на помощь. Он видел, как низко я пала, но не отступился от меня и поддерживал изо всех сил. Он разглядел будущее, которое меня ожидает, раньше меня самой, и подтолкнул меня к нему навстречу. Он верил в меня. В школе мне казалось, что вера – это распятие, покаяние и всепрощающие объятия Христа после смерти. Теперь я знаю, что вера – это другое. Тот, кто верит в тебя, видит в тебе нечто такое, о чем ты даже не подозреваешь, и не отступается, пока и ты не увидишь этого. Мне очень не хватает такой веры.
– Зачем? – уперся Люк, когда я попросила электронный адрес мистера Ларсона. Его голос прозвучал не то чтобы подозрительно, но без особого восторга.
– Что значит «зачем»? – фыркнула я на него, как на бестолковую практикантку, недопонявшую полученное задание. Что тут непонятного? – Просто фантастика, что мы вот так столкнулись! И он тоже снимается в фильме! Интересно, когда у него съемка? И что он будет рассказывать… – Люк хранил непроницаемое выражение лица, и я слезливо добавила: – Мне так хочется обо всем с ним поговорить, Люк!
Люк обессиленно бросил руки на диван и заныл:
– Ани, пойми, он мой клиент. Не надо его впутывать… во все это.
– Ты не понимаешь, – со вздохом сказала я, с поникшим видом удалилась в спальню и неслышно прикрыла за собой дверь. На следующий день я напомнила Люку о разговоре, и он прислал мне сообщение с электронным адресом мистера Ларсона, не присовокупив ни слова.
Чувствуя себя королевой выпускного бала, я настрочила небольшое восторженное письмо. Поразительно, что мы вот так, случайно, повстречались! Как тесен мир, правда? Было бы здорово встретиться!
Я восемь раз обновила страницу, пока в почтовом ящике не появился ответ. Зардевшись от волнения, я открыла письмо.
«Как насчет чашечки горячего кофе?» – написал он.
Кофе! Я закатила глаза под лоб, на что ушли все калории от съеденных тайком виноградин. Кофе! Можно подумать, я в седьмом классе!
«Выпить горячительного не помешает», – ответила я.
«Ты еще школьницей была «с перчинкой», – написал он. Слово «школьница» меня неприятно царапнуло, но он согласился, это главное.
В назначенный день я явилась на работу в просторном кожаном платье-футболке и туфлях с открытым носком, полагая, что в середине лета девушка «с перчинкой» должна выглядеть именно так.
