– Непременно верну. – Надежда положила фотографию в сумку и, пройдя несколько шагов, замерла: – Давай отложим обед или перенесем его, скажем, на завтра.
– Что случилось?
– Пришла одна мысль.
– Не хочешь, не говори. – Денис, похоже, обиделся.
– Да нет… – Она тронула его за плечо. – Ничего особенного – мне нужно съездить в Ленинку.
Он удивился:
– В библиотеку?
– Говорю тебе: пришла одна мысль.
– Ну что же… – Денис протянул руку: – Значит, до завтра!
* * *
Два часа Надежда рылась в каталогах не потому, что искала нужную книгу, а потому, что ждала, когда из хранилища в читальный зал привезут подшивку старых газет. Из всего многообразия периодических изданий времен Новой Экономической Политики СССР Надежда выбрала три: «Рабочую Москву», «Вечернюю Москву» и «Известия». В процессе изучения каталога выяснилось, что за первую половину июля 1926 года сохранились три номера газеты «Вечерняя Москва». Их она и ждала.
К пункту выдачи заказанных документов Надежда подошла на полчаса раньше срока, надеясь на более раннюю доставку. Ей повезло: газеты были на месте. Она прошла в читальный зал, села за стол и углубилась в их изучение. Ее заинтересовала рубрика «Происшествия».
В газете за второе июля 1926 года она прочитала занятную новость:
«Крупная кража. Из склада оптового магазина № 4 Моссельпрома по Смоленской улице, дом 6 украдено 420000 штук папирос «Ява», «Ира», «Трест» и «Янтарь». Общая стоимость похищенного 4000 рублей».
– Нет, не то… – Надежда перевернула лист и открыла последнюю страницу газеты за 4 июля того же года.
«Вчера вечером гр. Лихоцкий забил до смерти гр. Домбровскую в ее собственной квартире в Кадашевском переулке. Домбровская успела тяжело ранить Лихоцкого из револьвера и скончалась на месте. Лихоцкий со слабыми признаками жизни был отправлен в больницу, где наутро так же скончался. В милиции сообщили, что погибшие были родственниками. Причина происшествия – семейные нелады».
Надежда подняла глаза и повторила:
– Семейные нелады…
* * *
Вечером в квартиру Надежды явился Марк. Он был немного навеселе и в романтическом настроении. Прильнув к косяку, смотрел на нее влюбленным взглядом и улыбался.
– Ну, что? – Надежда посторонилась: – Проходи.
– У меня сюрприз. – Он сразу прошел в комнату.
– Что-нибудь прояснилось?
– Нет.
– Тогда что?
– Это тебе. – Марк протянул коробочку.
Открыв ее, Надежда сказала:
– Серьги… Красивые. Большое спасибо.
– А поцеловать?
Она поцеловала его и спросила:
– Встречался с Протопоповым?
– Прости, не было времени. Будут результаты, будем встречаться.
– Ко мне из ФСБ приходили.
– Ожидаемо. Рыбникова – политический деятель.
– Ты считаешь, это нормально?
– Повторяю: вполне ожидаемо, а значит – нормально. Что ты за человек! Я два часа серьги для тебя выбирал, а ты хоть бы рассмотрела их для приличия.
– Я рассмотрела.
Марк с горечью произнес:
– Раньше ты была не такой.
– Мы оба были другими. – Надежда опустила глаза.
– Не нужно так. – Он погрозил пальцем. – Чтобы сохранить отношения, нам надо быть осмотрительными.
Надежда отвернулась, приблизилась к окну и отодвинула штору. Марк подошел к ней со спины и обнял за талию.
– Можно я сегодня останусь? – спросил он, уткнувшись в ее шею.
Она молча смотрела в окно. Марк повторил:
– Можно?
– У меня завтра трудный день, – сказала Надежда.
– Значит, нет?
– Мне рано вставать.
– Значит, нет. – Он отступил.
Послышались шаги, потом хлопнула входная дверь.
Глава 12
Высота плеча косая
Надежда заглянула в кабинет матери сразу, как только пришла на работу:
– Можешь принести старые фотографии?
– Сюда? – Ираида Самсоновна подняла глаза: – Сама зайди. Давненько у меня не была.
– Зайду, как только появится время.
– Чем же ты занята?
Надежда слышала этот вопрос много раз, поэтому никак не отреагировала:
– Принесешь фотографии?
– Насколько старые тебя интересуют?
– Совсем старые.
– Таких у меня нет.
– Альбом тети Люси.
– Ах да! О нем я забыла. Так значит, мне его принести?
– Если не трудно. – Надежда приблизилась к столу, за которым сидела мать: – Что ты делаешь?
– Описываю украденные вещи.
– Не забудь про буквы «R» и «G» в кружеве скатерти. По ним будет легче найти.
– Уже написала.
– Когда придет Протопопов?
– Кажется, завтра. – Ираида Самсоновна покачала головой и сдержанно проронила: – Не верю я в это… Невозможно прийти и с ходу взять самое лучшее.
– Твою «Хильдесхаймскую розу»?
– И мамину скатерть с фламандским кружевом. Рядом с ней на полке были еще четыре. Но их почему-то не взяли.
– О чем это говорит? – поинтересовалась Надежда.
– Человек, который их взял, – Ираида Самсоновна понизила голос, – это женщина… Она хорошо знала, что где лежит.
– Подозреваешь наших работников? Но ты же понимаешь, речь идет об убийстве?
– Не знаю, что думать. – Ираида Самсоновна откинулась в кресле. – Может, это клиентка? – Она схватилась за голову: – Кажется, я понемногу схожу с ума!
Надежда сокрушенно вздохнула:
– Фээсбэшник предположил то же самое.
– Неужели?!
– Его заинтересовала Каракозова.
– Эта воровка? – удивилась Ираида Самсоновна. – Она – жена банкира.
– Что не мешает ей красть одежду. Как выяснилось, даже у таких людей бывают дурные наклонности.
– Конечно, в это трудно поверить. Но впрочем… Почему нет?
– Скоро мы все узнаем, – проговорила Надежда и направилась к выходу.
– Подожди! – Ираида Самсоновна приподнялась в своем кресле: – Загляни в закройную. С тобой хотел поговорить Соколов.
– Сказал, о чем?
– Нет. – Ираида Самсоновна пренебрежительно скривила лицо: – Для него я – никто.
