Надежда добавила:
– В темной рубашке.
– Я – к нему, – сказал Фридманович и вышел из кабинета.
Помолчав, Ираида Самсоновна спросила у дочери:
– Что теперь?
– Ты как хочешь, а я отсюда уйду…
– Но ведь Протопопов просил…
– Буду в машине. – Надежда взяла сумку и достала ключи.
– В такую жару?
– Есть кондиционер.
– Лучше выйди во двор. Под деревьями, в теньке посиди. Дверь на лестницу черного хода открыта.
Надежда поморщилась:
– Говорят, что там лежал мертвый охранник…
– А ты отойди подальше. Не обязательно сидеть у подъезда.
– Хорошо… Ищи меня там или звони.
Надежда вышла из кабинета, спустилась на первый этаж и направилась по коридору к черному ходу, однако, не дойдя несколько метров, развернулась и вышла на улицу через главный выход. Обогнула здание и села на скамью во дворе. Тенистая акация укрыла ее от палящего солнца и от чужих взглядов. Достав из сумочки сигареты, она закурила и вдруг заметила Льва Астраханского.
– Послушайте!
Он оглянулся и подошел ближе:
– Здравствуйте.
– Что вы здесь делаете?
– А вам что до этого?
– Ну хорошо, – Надежда стряхнула пепел и спросила очень серьезно: – Вы уже знаете?
– Про убийство? – Астраханский смотрел поверх ее головы, не проявляя никакого интереса ни к ней, ни к тому, о чем они говорили. – Ко мне это не имеет никакого отношения.
– Ошибаетесь.
– Повторяю: это ваши проблемы.
– Следователь Протопопов так не считает.
– К чему вы клоните? – Он заглянул ей в глаза.
– Протопопов знает про кражу портфеля.
– Кто ему об этом сказал? – спросил Астраханский.
– Это не важно. Важно лишь то, что он связывает кражу портфеля с убийством охранника.
– Вот только прошу меня в это не вмешивать! За два ближайших дня я должен разыскать портфель и саму Рыбникову…
Не дав ему закончить, Надежда воскликнула:
– Что вы сказали?!
– Черт! – Астраханский в сердцах пнул небольшой камень. – Черт!
– Рыбникова пропала? Селиванов соврал, что видел ее?
– Не видел, а говорил по телефону…
– Какая разница? – Надежда отбросила сигарету и поднялась на ноги: – Значит, Селиванов соврал.
– Послушайте… – Лев подошел ближе: – Дайте слово, что никому об этом не скажете.
– С чего это вдруг? – Она пожала плечами. – Вы сами проболтались. Зачем же мне теперь давать обещания?
В поисках аргументов Астраханский не нашел ничего лучшего, чем надавить на ее совесть:
– Поймите, я и мои люди не спим второй день… Опрашиваем соседей, просматриваем записи видеокамер, а дело остается на мертвой точке.
– Куда же она делась?.. – спросила Надежда. – Все-таки живой человек.
– Не знаю, – ответил он с горечью. – Как будто сквозь землю провалилась.
– Это преступление…
– Что? – не понял Астраханский.
– То, что вы не сообщили в полицию.
– Не я здесь решаю. В политбюро считают, что шумиха уничтожит карьеру Рыбниковой и навредит партии в целом. Рыбникова ведет борьбу за место в Государственной думе. И, кстати, не исключено, что она просто куда-то уехала.
– Скрывая преступление, вы несете ответственность. Возможно, сейчас она борется за жизнь, а не за депутатское кресло.
Лев опустил глаза:
– Я найду ее.
– Не факт, – сказала Надежда. – Когда исчез портфель, Ирина Ивановна вышла в гостиную и кому-то звонила.
– Она звонила Селиванову. После этого он приказал выехать в ателье и сделать все, чтобы вернуть портфель.
– Может быть, она еще с кем-то говорила?
Лев оборвал ее:
– Не вашего ума дело. Не лезьте куда не просят.
– Скажете?
– Нет, не скажу.
– И даже если я пообещаю никому не рассказывать про то, что Рыбникова пропала? – глядя на него, Надежда склонила голову набок.
Астраханский помолчал, потом отчетливо произнес:
– То, что вы делаете – это бессовестно.
– А вы не думаете, что если будете со мной откровенны, я смогу вам чем-нибудь помочь?
– Нет, я так не думаю.
Она снова уселась на лавочку:
– Будем считать, что наша встреча была напрасной. Останемся каждый при своих интересах.
Потоптавшись, Астраханский присел рядом с ней:
– Вы действуете, как опытная шантажистка.
– Поговорим на отвлеченные темы… – Помолчав, она сообщила: – Никогда не думала, что в Астрахани водятся львы.
– Неоригинально. Девять из десяти моих знакомых шутят именно так. Лично я использую это как тест для определения…
– … идиотов? – догадалась Надежда. – Признаюсь, я не претендую на исключительность. Просто хочу знать, кому еще звонила Ирина Ивановна. Хотя… – помолчав, она выдала: – Думаю, это был Окаемов.
– Откуда вы знаете? – Лев растерялся.
– Вот видите, угадала. Дело в том, что я сама с ним говорила.
– Когда?
– Вчера.
– Постойте… – Астраханский встряхнулся, как мокрый пес под дождем: – С кем это вы говорили?
– С Борисом Окаемовым.
– Я вам не верю.
– У меня нет причин сочинять.
– Ну, предположим… Вы говорили по телефону?
– Он сам пришел ко мне с конфиденциальным разговором, точнее – с предложением.
– Что предлагал?
Надежда с показной многозначительностью опустила глаза:
– Деньги.
– Зачем? – Лев удивленно застыл.
– За что, – уточнила она. – Окаемов хотел купить портфель Рыбниковой.
– Понял. – Астраханский зло усмехнулся. – Портфель был у вас. Кто бы сомневался.
– Я уже говорила и повторяю сейчас: я не знаю, кто его взял.
– Значит, Окаемов ушел без портфеля?
– Естественно.
– Я тоже с ним говорил.
– О чем?
– О телефонном разговоре.
– С Рыбниковой?
– Она звонила ему спустя четыре часа после разговора с Селивановым. Я взял распечатки, это был ее последний звонок.
