Он резко замолчал, и мне почему-то совсем не захотелось узнавать, чью именно, поэтому поспешила перевести разговор в другое русло.
— Слушай, меня все волнует: кем могли быть те всадники, которые хотели отыскать нас возле пещер?
Грехт хмуро посмотрел на свои сандалии, потом перевел взгляд на мои ноги. Второе ему нравилось однозначно больше.
— Не знаю, Любовь, — глухо произнес он. — Змей-амулет хорошо нас прятал, однако было рискованно оставаться и выжидать.
Я хмыкнула и встала с бревна.
— А для другого время было?
Грехт удивленно на меня посмотрел.
— Ну да. Разве ты не знала, что змеедева неуязвима, когда получает плотские удовольствия?
У меня отпала челюсть. Нет, я подозревала, что в этом мире все законы набекрень, но чтоб так? Или это Чиу так защищает своих девочек, чтобы охочие до юной женской плоти, часом, не навредили?
Грехт рассмеялся и подошел ко мне.
— Кажется, и впрямь не знала. Однако не буду скрывать: я сделал это, потому что мне этого хотелось.
Он склонился, чтобы поцеловать меня, губы почти коснулись моих, однако я ловко вывернулась.
— Очень рада. Но пока еще я не посвящена, а ты еще не мой мужчина. Так что будь добр — ухаживай.
Грехт нахмурился:
— Любовь, что за глупости?
Он неожиданно схватил меня в объятия, и как я ни пыталась — вырваться не получалось. Грехт нехорошо прищурился, разве что зубами не скрипел.
— Тебе нравится другой? — вопрос прозвучал хрипло и властно. Казалось, если я не отвечу, то ничего хорошего не будет.
Первоначально я испугалась, но потом решила этого не показывать. Ну нет, не будет тебе тут твари дрожащей, радость моя.
— Нет, — совершенно искренне ответила я. — Но пока еще рано показывать себя таким собственником.
Я чувствовала, что Грехт злится, но не причинит мне зла. Но в то же время была готова дать деру в любую секунду. Кто знает, что у этих варваров на уме?
Грехт некоторое время молча сверлил меня взглядом, но потом только глубоко вздохнул и покачал головой.
— Любовь, ты очень странная женщина. Но ты мне нравишься и такой.
Напряжение, возникшее между нами, исчезло. Неожиданно мы оба захохотали. Он снова попытался поймать меня, однако я ускользнула в сторону.
— Еще рано! — весело сообщила ему. — Вот примут меня в племя, введешь в свой дом, вот тогда уже и убегать не стану.
Грехт шутливо протянул руки к небу.
— Великий Асдейх, помоги мне вразумить эту женщину.
Ага, конечно. Все бросит и поможет. Вот прямо сейчас, если захочет. Но на этом я только улыбнулась, помахала рукой и побежала догонять Ниит и Ликию. Все же мужчины — это хорошее дело, но не заниматься же им на голодный желудок!
Я вернулась, уже когда все семейство целительницы чинно восседало за столом и наворачивало похлебку. Завидев меня, девчонки тихонько захихикали. Я исподтишка погрозила им кулаком и пристроилась рядом. Изумительные аромат и вкус заставили на миг позабыть и о разговоре с Грехтом, и о планируемом походе к шаману. Но стоило только разделаться с ужином, как Хейдра задумчиво спросила:
— Ты готова, девочка?
Я посмотрела в ее глаза и с трудом сглотнула. Кажется, я слишком беспечно отнеслась к походу к шаману. А вот насколько беспечно…
* * *
К дому Эрму мы подошли, когда солнце опустилось к закату. Хейдра вручила мне амулет и кувшинчик с вином.
— Будь с ним почтительна, — шепнула она. — Ничему не удивляйся. Шаман — хоть и человек, но живет не по нашим законам. Пойдешь одна — меня он сейчас не примет.
Хейдра похлопала меня по плечу и отступила, оставив перед посеревшей трухлявой дверью. Дом Эрму отличался от остальных, он больше походил на какое-то причудливое растение, странное дерево, но никак не строение.
Я постучала.
— Заходи! — послышался голос, но нельзя было определить: женский или мужской, старческий или молодой.
Толкнув жалобно скрипнувшую дверь, я шагнула вовнутрь. И тут же закашлялась от густого сладковатого запаха благовоний. Вокруг клубился сизый дым, даже не разобрать, что в нескольких сантиметрах впереди.
— Обувь сними, — насмешливо сказали откуда-то справа, и я поняла, что голос принадлежит мужчине. Но возраст не определила.
Из клубов дыма вдруг, медленно извиваясь, появились две змеи. Я вскрикнула.
— Тш-ш-ш, — раздалось почти у самого уха. — Здесь все свои, не бойся.
Сверкнула темно-зеленая чешуя, и вдруг головы змей разделились на пять частей. Спустя миг до меня дошло, что эти головы — всего лишь руки, а пять частей — пальцы. Но руки… Вытянутые ладони, по-мужски сильные, но в то же время не грубые; кончики пальцев заостренные, ногти — что камешки — черные-черные, как безлунная ночь. Кисти необычайно гибкие, не грех спутать с живым существом. Кожа не кажется дряблой и старческой, а темно-зеленые чешуйки — это всего лишь искусный рисунок. Но в то же время смотреть на них было жутковато.
Амулет и кувшинчик у меня мягко отобрали. Решив, что стоит последовать совету Хейдры о послушании, я уважительно поклонилась и быстро сбросила сандалии, оставив их возле порога. Сделала шаг вперед и невольно охнула. Пол дома оказался засыпан травой и, если не ошибаюсь, измельченной корой дерева. В босые ступни тут же впились маленькие иголочки — не причиняя боли, а скорее щекоча.
— Долго решалась прийти сюда, змеедева? — шепнул дым, раскатился клубами по стенам, обволакивая их, коснулся меня, заставляя вздрогнуть.
Голова закружилась, внутри все сжалось от какого-то странного предвкушения. Я хотела увидеть шамана, отделить дым благовоний от живого существа. Пусть и не живет по человеческим законам, но лицо-то у него есть!
— Ну… не очень, — призналась я. — Но не каждый день идешь… к шаману.
Его смех вызвал улыбку. Красивый голос, и смеется так, что заслушаешься. Захотелось прикрыть глаза и представить Эрму среди людей двадцать первого века. Почему-то показалось, что это правильно и так должно быть. Однако расслабляться не стоило.
— Садись, — сказал он.
Я, загипнотизированная движениями рук-змей, медленно опустилась на пол. За спиной что-то громко хлопнуло. Ойкнув, резко обернулась. Тихий смех прозвучал вновь.
— Ты не закрыла дверь, Лада, — мягко произнес шаман. — Напустишь холода, как мне потом согреться?
Сказано это было таким тоном, что я почувствовала, как стало жарко, а щеки залило румянцем. Но не сумела удержаться от реплики:
— Неужто никто не позаботится о шамане всего племени, который в столь почтенном возрасте?
Дым резко рассеялся, на меня смотрели внимательные темные глаза. Затаив дыхание, я уставилась на изумительно правильный овал лица. Высокий лоб, чуть крючковатый нос, красивые губы. Волосы, черные, с серебристыми прядями седины, мягкими волнами спускались на плечи и спину. Узкая лента из змеиной кожи придерживала непокорные пряди. В глазах бушевало пламя — страшное, завораживающее. Словно кто-то взял ночь и бросил ее в костер, а она разлила свою тьму, окрасив пламя чернотой.
